Правила, озвученные Изольдой, были относительно просты:
1. Вплоть до выпускного вечера я становлюсь личной вещью Изольды без всяких прав, зато с кучей обязанностей;
2. Я нахожусь в полном распоряжении моей Госпожи в любой момент времени. Какие-либо организационные моменты, типа вызова с урока и так далее Госпожа по возможности берет на себя;
3. Я обязан выполнять любые приказы Изольды без возражений, колебаний и промедления. Любое непослушание наказывается;
4. Я не имею права ни обращаться к моей Госпоже, ни задавать ей вопросы, если только она сама не поинтересуется об их наличии.
Собственно, вот какие правила. Затем Изольда отпустила меня домой, вознаградив напоследок десятком шлепков по голой заднице и пачкой мятной жвачки, чтобы ликвидировать характерный запах изо рта. "Держи, — сказала она, кинув мне жвачку, — это тебе за то, что хорошо меня подлизала! Видишь, какая я добрая!"
Я поблагодарил Изольду, поцеловал её протянутую мне руку и направился домой. В голове у меня творился полный сумбур. Буквально выйдя за порог школы, я стал сомневаться в реальности всего произошедшего. Мне казалось, что всё это было каким-то нечеловечески реалистическим, шизофреническим, порнографическим сном. Тем не менее, боль в попе — причём во всех частях, которые включает в себя данное понятие: и в ягодицах, и в анусе — подтверждала мне, что всё случившееся со мной более чем реально.
Дойдя до дома, я крайне скомканно и несуразно поужинал, а затем, ссылаясь на усталость и головную боль, удалился в свою комнату, мол, лягу пораньше сегодня. Этим я достаточно серьёзно удивил как родителей, так и старшую сестру. Настька, уловив меня в ванной, когда я заканчивал чистить зубы, даже турнула меня в бок и, подмигнув, поинтересовалась, не появилась ли у меня девушка. Её вопрос вызвал у меня чуть ли не рвотный рефлекс, однако я, даже не сморгнув, заверил её, что, дескать, ничего подобного, просто в школе устал, да ещё и контрольная завтра, надо выспаться. Хорошо хоть на завтра никаких уроков делать не надо было — они все на выходных были сделаны — я просто брякнулся в койку и попытался заснуть.
Заснуть просто так, однако, не удалось. Стоило закрыть глаза, тут же возникала стервозная морда завуча, затем, чуть ли не в лицо тыкалась её ненасытная пиздища, а завершала картину её толстая, изрядно попачканная говном жопа. И словно снова эту жопу я должен был вылизать: Блииин! И ощущения, которые рождались во всём моём юном организме: ниже пояса и с гортани — с одной стороны, хочется блевать, с другой — дрочить! Что ж, последнему занятию я предался раза три подряд, не меньше. Испакостив вконец трусы, я просто снял их и заснул голым. В эту же ночь мне приснился дичайший сон, в полной мере инспирированный всем произошедшим этим безумным вечером.
Снилось мне, что нас принимают в пионеры. Линейку ведёт моя самая первая учительница — Светлана Владимировна. И вот уже после того, как все мы произнесли торжественное обещание, после того, как нам повязали пионерские галстуки и прикололи значки, Светлана Владимировна объявляет:
— Ребята! Произошла трагическая ошибка! Поляков не может быть юным пионером, поскольку на самом деле он не более чем унитаз в общественном женском туалете!!! Наша задача — исправить ошибку и показать втайне вкравшемуся в наши ряды предмету быта его место!
В этот же момент я внезапно превращаюсь в унитаз. Я как-бы вижу себя со стороны, но в то же время мой взгляд идёт изнутри моих глубин, при этом я всё чувствую. В итоге первой на меня взгромождается Светлана Владимировна. Я вижу как-бы снизу её волосатую пизду и ощущаю её запах. Она начинает писать. Я чётко ощущаю вкус её мочи, он чуть более терпкий, чем у Изольды, я констатирую для себя этот факт. Я глотаю её мочу, начиная постепенно захлёбываться. Наконец, она заканчивает писать, встаёт, вытирает пизду бумажкой, бросает в мои вечно распахнутые недра и дёргает за ручку спуска. Поток чистой свежей воды возвращает мне возможность дышать полной грудью и не захлёбываться.
Однако, стоило с меня подняться Светлане Владимировне, её место тут же занимает моя одноклассница — Анька Черненко. Она писает быстро и не очень много, её моча не отличается каким-то особым вкусом, скорее она такая лёгонькая и ненасыщенная по своему букету. Закончив писать, она пукает и встаёт с меня. Бумажка, отправленная в мои недра, слив, и снова на её месте другая моя одноклассница, а затем третья и так далее. При этом я не вижу их лица, но чётко различаю их по вкусу мочи: Светка Родионова, Наташка Куликова, Дашка Миронова и так далее, и так далее: Одна из последних — Настя Жиганова — не только пописала, но и покакала в меня. Я подавился её говном и кашлял, кашлял, задыхаясь, пока: не проснулся в холодном поту. На часах было 03: 46. Я отдышался, подрочил, сходил в туалет и после этого отрубился наглухо — вообще без сновидений.
Наутро я шёл в школу, трепеща. Мне казалось, что все вокруг знают о том, что произошло вчера в кабинете биологии и все, как один, начнут меня гнобить, позорить и чморить. Однако ничего подобного не произошло. Мало того, весь день я прождал, что Изольда вызовет меня для удовлетворения своих плотских потребностей, однако и этого не произошло. Всё шло ровно так, как обычно. Точно так же продолжалось и в ближайшие два дня. При этом периодически на переменах я встречал Изольду, здоровался с ней, однако никакой ответной реакции не получал. Складывалось такое впечатление, что она вообще забыла о самой же ей установленной договорённости.
Это, однако, было не так. В пятницу, — а биология у нас как раз была последним уроком в пятницу и вторым в понедельник — сразу же, как прозвенел звонок, дарующий всем свободу на ближайшие два выходных, Изольда поманила меня пальцем и тихо произнесла:
— Через полчаса здесь.
Я молча кивнул и вышел из класса. Недолго поболтавшись по району, я вернулся в школу и поднялся на пятый этаж. Постучал в дверь кабинета.