— А Лосева?
— Она молодчина, здорово прибавила за год.
— Как с ней быть?
— Получит пятерку — поговорите. Да, это трудно, поскольку раньше вы эту тему с ней не затрагивали. Вспомните лекции по психологии. Читайте взгляд, жесты, интонации, дыхание. Если она сразу уйдет в себя — ну что же, у девочек это бывает гораздо чаще, чем у мальчиков. У нее, по моим наблюдениям, парня нет?
— Она же страшненькая.
— Значит, почти наверняка девственница. И вряд ли она захочет терять невинность во время группового секса, да еще с безразличным ей мужчиной, к тому же неопытным.
— А Егор?
— Вы же знаете, Егор — не для девочек, — задумчиво листая журнал, произнесла директриса, — Да и по физкультуре у нее тройка. Нет, Егор — не вариант. И, предваряя ваш вопрос — по физике у нее четыре… Когда вы будете говорить с ней — попробуйте вызвать на откровенность. Пригласите к себе домой — она вряд ли это превратно истолкует. Разрешаю даже выпить вина — ведь это не поощрение. Немного, бокал-другой, чтобы язык развязать. Для начала расскажите какую-нибудь историю из собственной жизни. Или придумайте. Но лучше правду — тогда не собьетесь. Эта история побудит ее ответить вам откровенностью. Выясните, есть ли у нее парень, целовалась ли она вообще когда-нибудь. Спросите, кто ей нравится из класса. Вдруг, допустим, она тайно влюблена в вашего Рогера…
— В таком случае останется уговорить жениха, — улыбнулась Лиза.
— Уверяю вас — с мальчиками, тем более уже прошедшими школу поощрения, все гораздо проще! Но это пока наши фантазии. Я поговорю с Олесей — она умеет каким-то чутьем распознавать девственниц. А если окажется, что у девочки уже есть опыт — договориться будет проще.
Лиза все глубже погружалась в специфическую атмосферу "Четвертого", все плотнее пропитывалась его духом, все лучше понимала тайные механизмы "сексуально-педагогической" системы Сергиевской.
Но в дело вмешалась неожиданное препятствие. Лиза влюбилась.
Звали его Дима Кобленко. К математике он оказался совершенно равнодушен, увлекаясь русским языком, так что никаких путей доступа к нему Лиза не имела. Она бесилась и мучилась, а он смотрел на нее просто как на училку, без всякого мужского интереса. Лиза планировала пустить в ход стандартные средства типа расстегнутых пуговиц блузки, касаний руки и страстных взглядов, но у нее просто не было повода остаться с Димой наедине, а соблазнять его публично она стеснялась. Несколько раз ей удавалось найти повод оказаться с ним с глазу на глаз, но он столь же искусно находил повод уйти. Она плакала по ночам, а занимаясь самоудовлетворением, представляла себя именно в объятиях Кобленко, стала рассеянной, задумчивой и нервной… Короче, промучившись два месяца, она как-то после урока попросила его остаться, заперла дверь и высказала ему все.
— Я люблю тебя, я хочу тебя и я твоя, — дрожащим голосом сквозь слезы сказала Лиза в заключение, опустив глаза, — если хочешь, возьми меня прямо сейчас… — ее дрожащие руки быстро распахнули блузку, открыв кружевной бюстгальтер.
— Сейчас не могу, — с трудом оторвав взгляд от ее прелестей, сказал Дима, — сейчас урок…
— Тогда я сама… . быстро, — не уловив в его словах прямой отказ, Лиза воспряла духом, опустилась перед ним на колени и неловко попыталась расстегнуть его ширинку, но он быстро поднял ее на ноги. Тогда она попробовала поцеловать его, но оказалась существенно ниже ростом, а на попытку пригнуть его голову к своей он лишь напряг шею. Лиза поняла, что он к ней в лучшем случае равнодушен и забормотала, — Димочка, Дима, прошу, когда угодно, где угодно… Приходи ко мне, хочешь, я к тебе…
— Хорошо… Послушай, — стремительным переходом на "ты" Дима обозначил свое превосходство, — завтра в восемь вечера приходи… — и он назвал адрес.
— Приду, Димочка, приду!
Невозможно описать, в каком сладостном предвкушении Лиза пребывала эти полтора дня. Разумеется, принцип "юбка; простая одежда; никакой косметики" был снова соблюден, лекарство принято. За десять минут до назначенного срока она звонила в дверь. Дима открыл сам. Прежде, чем он успел что-то сказать, Лиза втолкнула его в полутемную прихожую, закрыв ногой дверь, упала на колени и быстро извлекла его член из-под спортивных домашних брюк и трусов. Давно уже она не занималась минетом с такой страстью и таким желанием! Едва только член оказался в боевом состоянии, она поднялась на ноги, сбросила плащ и, расстегивая кофточку, блестящими от смазки губами прошептала:
— Возьми меня!
— Подожди, — сказал Дима, — с одним условием.
— Да…
— Ты покажешь свои любовные таланты на моих друзьях, они в этой комнате, — и Дима кивнул на плотно закрытую дверь, из-за которой, как только что заметила Лиза, раздавался невнятный шум, — Ты будешь делать все, что они тебе скажут. Если нет, уходи и больше никогда не приближайся ко мне. Ясно?
— А если я… смогу?
— Ты будешь моей, я буду твоим, — улыбнулся Дима и даже легко поцеловал ее в щеку.
Тогда Лиза была настолько напряжена и возбуждена, что ей в голову не пришло сходство ситуаций — ведь тогда, дома у Сергиевской, она тоже должна была пройти испытание. Тогда — прошла. Но она не думала, что новое испытание окажется не в пример труднее.
Лиза согласилась, потому что считала себя опытной и сексуально стойкой, и считала, что ее трудно удивить чем-то в этой области. К тому же, на кону была любовь, а ради нее женщина готова и на более серьезные жертвы… Лиза молча распахнула дверь.
Это была единственная комната обычного молодежного вертепа, квартиры, пропахшей алкоголем, табаком, дешевыми духами и спермой. Нищенская обстановка, типовая мебель, безвкусные картинки на стенах, полное отсутствие книг.
Там находились четверо парней и две девушки. Ни одного знакомого лица Лиза не увидела, и немудрено — никто из них не учился в лицее. Это были "местные", те самые, про которых Сергиевская говорила, что они школьникам не товарищи. Лиза не знала, что они и не были Димиными друзьями, скорее — дальними знакомыми. Просто Кобленко знал, что они иногда встречаются для групповух, и сказал им, что приведет "девочку", с которой они, если она согласится, смогут творить что угодно. Всем им было от девятнадцати до двадцати трех, и в предчувствии порева парни были одеты минимально: в трусах и шортах. Девочки, тоже не обремененные одеждой, держались поодаль.
— Представляю вам, — громко сказал Дима, — мою новую подругу. Зовут ее Лиза.