Ольга непонимающе взглянула на Настю, на что Настя уточнила — целуй, тебе приятно будет.
Ольга на четвереньках подползла к Вадиму и спросила — Можно?
— Не знаю, меня никто туда не целовал
Ольга наклонилась к члену Вадима, втянула воздух тонкими ноздрями — "Это женщины так пахнут?"
Потом дотронулась до свисающего члена Вадима, на что тот немедленно стал толчками набухать и подниматься.
— Ой, как быстро растет, — непосредственно сказала Оля
Настя подползла тоже и протянув руку, открыла головку члена, потянув кожицу вниз.
— Дай я его поблагодарю, — Настя прикоснулась губами к раздувшейся головке.
— Солененький, — и головка исчезла, обхваченная губами Насти
— Можно мне? — Олины губы прикоснулись к Настиным, и щекой Оля оттолкнула Настю от члена. Очень нежно, хотя и неумело, головка оказалась втянута губами Оли, начавшей делать посасывающие движения ртом. Настя же не теряя времени переместилась поближе к Олиному бутону. Вадим закрыл глаза, он не мог поверить в происходящее, тем более, что ощущения в низу живота были совершенно непривычные, как будто он был надутым шариком, а через низ живота выходил сильный поток воздуха, вызывая очень сладкое распирающее и сосущее чувство
— Он такой гладкий, упругий, солененький! — громко сказала Оля, оторвавшись на пару секунд, -Я еще хочу поиграть с ним, — и она опять обхватила головку губами, целуя и посасывая ее. Язык Насти в этот же момент погладил и проскользил по раскрытым нижним губкам Оли, которая, на отрываясь от Вадима, глубоко вздохнула. Прохладный воздух, проскользивший вдоль члена вызвал у Вадима неописуемое ощущение мятной конфеты на члене, он тоже вздрогнул и застонал. Через пару минут запыхавшаяся Оля подняла лицо и попросила Вадима:
— А теперь ты меня поцелуй как Настю, — и она также, как Настя раньше прогнулась в подобии "мостика" , оттолкнув Настю. Вадим, также возбужденный, склонился к Олиному бутону. От него шел немного другой запах, не такой, как от Насти, но очень свежий. В отличии от крупного клитора Насти, у Оли в уголке между набухших маленьких губок была почти совсем незаметная кнопка. Вадим прикоснулся губами к этой кнопке, затем провел языком вдоль раскрытой щели и Оля коротко застонала — "Еще, пожалуйста".
Вадим облизывал и ласкал языком Олин бутон еще несколько минут, пока не почувствовал, на какие движения Ольга отзывается с наибольшей силой, после чего круговые движения языком и легкие поглаживания клитора заставили Олю дрожать все сильнее. Но тут и Вадим потерял контроль над собой. Он так хотел войти в это прекрасное тело как можно глубже, чтобы оставить там частичку себя. Вадим встал на колени поближе в Олиной промежности, нащупал головкой истекающую смазкой впадину и, дрожа, нажал всем телом.
Он вдруг почувствовал небольшое сопротивление, улышал вскрик Ольги, и провалился членом в жаркую глубину, еще несколько толчков в пытающейся вывернуться из под него Ольги, и очередная порция спермы оказалась выброшенной из члена. Потом он выдернул член и увидел, что его член — в крови, ее было немного, но это отрезвило Вадима. Он взглянул на Олю — встав на коленки она беззвучно плакала. Вадима внезапно окатила такая волна нежности к этой хрупкой девушке, к этим белокурым волосам, светящейся на солнце коже, этому рыжему пушку между ног, серым глазам, что он крепко обнял ее и зашептал — "Я тебя никому не отдам, никому!"… .
Чьи-то прохладные руки обхватили их обоих — Вадима и Олю, крепко сжали и Вадим ощутил прикосновение упругих грудей в к спине и плоского живота со щеточкой волос к ягодицам. Так они и стояли втроем, пока слезы на глазах Оли не высохли.
После они лежали все втроем рядом на подстилке, лениво разговаривали. Вадим рассказывал, как он ловит рыбу, как она дергает за леску, какое это чувство, когда вываживаешь крупного окуня или щуку, когда на той стороне борется живая и сильная плоть; что налим совсем другой, когда он попадает на крючок, то чувство, что крючок застрял в тяжелой коряге, которая просто не двигается, и только потом начинает медленно сдавать; что утром, когда солнце только встает, вода парит как молоко и абсолютно неподвижна, только изредка пойдут круги от плеска рыбьего хвоста… Оля несколько раз вскакивала и целовала то Настю, то Вадима, преданно глядя им в глаза, как щенок.
*****
Так они провели весь день, перекусив пару раз, купаясь, загорая (Оля, правда, больше сидела в теньке, чтобы не обгореть) , периодически лаская и целуя друг друга. У Вадима было чувство, что они знакомы давно-давно… Вадим кончил пять или шесть раз за день, он вначале переживал, что что-то может случиться (вы понимаете что J) , но Настя сказала, что так получилось, что сегодня им обеим можно. Когда же солнце стало клониться к закату и перестало освещать полянку, Настя собрала вещи, поцеловала Вадима в губы, насмешливо сказала Оле, подтолкнув ее к Вадиму: "Давай, прощайся". Оля крепко обхватила уже одетого Вадима, прижалась к нему всем телом и тихо сказала: "Спасибо, я тебя буду помнить". Тогда Настя кинула вещи в лодку, шлепнула Олю по попе, подождала, когда та сядет на корму, и оттолкнула лодку.
— Найдешь нас, если захочешь, — крикнула Настя и сильными гребками погнала лодку от берега…
Вот так закончилось детство Вадима. А что было дальше, это уже другие истории