М-даа… Тяжелый человек Наталья. Но ничего, будем штурмовать и эту крепость.
Рита и Никита появились у меня в квартире ровно в семнадцать ноль-ноль. Хоть часы сверяй.
— Уважаю пунктуальность, — хмыкнула я.
Оба они стояли на пороге и откровенно мялись.
— Ладно, дети, даю вам на все про все два часа. Этого более чем достаточно, поверьте испорченной женщине. Я буду в квартире напротив. Как только закончите и приведете себя в порядок, брякните вот по этому номеру, — я кинула на диван листок, выдранный из блокнота. — Желаю удачи.
И захлопнула за собой дверь.
Напротив меня жил Тамерлан. Уж как было его настоящее имя, понятия не имею. Звезды сложились таким образом, что именно вчера у нас состоялся судьбоносный разговор.
Я стояла возле подъезда с полными сумками и отдувалась, моля высшие силы о том, чтобы у нас в доме не отключили свет. В противном случае мне бы пришлось с двумя баулами топать к себе на седьмой этаж.
— Неправильно все это…
Я резко обернулась. Позади меня, скрестив руки на груди, стоял Тамерлан, разглядывая меня узкими темными глазами.
— Что неправильно?
— Что ты сама носишь свои сумки.
— А чьи сумки я должна таскать? — Тут же огрызнулась я.
— Э-э… — Тамерлан прищелкнул языком и подхватил мои баулы. — Не так своих поклонников воспитываешь.
И он легким шагом начал подниматься по лестнице. Под майкой отчетливо перекатывались мышцы. А несет он сумари мои как пушинку, даже и не скажешь, что там килограмм по пятнадцать в каждой.
К Тамерлану я испытывала довольно странные чувства. Вообще, азиаты — народ особый, там фиг поймешь, какие эмоции они испытывают, по лицу не определишь. А глядя на его руки, испещренные шрамами, как-то не верилось в спокойное прошлое этого человека.
Он появился в нашем доме полгода назад. Ремонт у себя не делал, жил тихо и незаметно. Да и видела я его, только если уходила из дома рано. В шесть утра он, бодрый и свежий, уже ожидал под подъездом какую-то машину. Видимо, доставлявшую его на работу. Хотя где и кем он работал — понятия не имею.
Тамерлан донес мои сумки до двери и осторожно поставил их у порога.
— Ну, спасибо, помог слабой женщине.
Он посмотрел на меня и усмехнулся.
— Был бы я помоложе, ох, как бы занялся твоим перевоспитанием, а?
Напугал, дедушка… У меня были мужчины разных возрастов.
— А сколько тебе?
— Сорок девять.
Однако неплохо сохранился мужик. Я думала где-то чуть больше тридцати пяти.
— А может, я и не откажусь от перевоспитания?
Он с любопытством посмотрел на меня и хмыкнул.
— Так поторопись. Я через два дня уезжаю.
— Куда?
— Далеко. В Сибирь. Насовсем. Не нравится мне ваш город. Суеты тут много.
Я приподнялась на цыпочках и легко коснулась губами его щеки.
— Ну, не такой уж и плохой, наш город. Все-таки, здесь тоже есть свои достоинства. Завтра, если захочешь, мы их обсудим.
Лукаво подмигнула ему и закрыла за собой дверь.
И вот теперь, стоя у его двери, я мучительно соображала, какая же нелегкая потянула меня за язык. Нет, Тамерлан, если смотреть объективно — довольно привлекательный мужчина. Высокий, мускулистый, глаза черные, как уголь… Но, согласитесь, прожить с человеком полгода на одной лестничной клетке, а потом ни с того ни с сего прыгать к нему в постель… Может, он на мне опробовал какую-то свою азиатскую магию, мне не ведомую?
*****
Дверь открылась после третьего звонка.
— Извини, я на балконе был, не слышал. Проходи.
Я зашла в его квартиру. Никаких следов того, что человек готовится к отъезду. Обычно в таких домах все верх дном, по углам стоят бесчисленные мешки, со стен свисают оторванные обои и вообще вся обстановка наталкивает на мысли о погроме. У Тамерлана в его однокомнатной квартире на полу лежала огромная тахта, в углу стояла пара сумок. Чисто в комнате было как в больнице.
— Спартанская у тебя обстановка.
Он пожал плечами.
— Я привык переезжать. Много не надо. Одежда и книги. Не люблю обрастать барахлом.
— И женщинами.
— Э-э, — задумчиво протянул он. — Тут не все так просто. Я один раз был женат, один раз развелся. С меня хватило.
Я положила ему руки на плечи и крепко поцеловала в губы.
— Но это же не значит, что тебе совсем безразличны женщины?
Он бережно раздел меня. Кто бы мог подумать, что такой суровый на вид человек может оказаться таким нежным? Я закрываю глаза — и теряюсь в его мускулистых руках. Я нахожусь сразу в двух измерениях: здесь, на тахте, под сильными и умелыми руками Тамерлана, и одновременно — в квартире напротив, где Никита, наверное, давно уже раздел Ритку.
Горячий огонь желания и страсти свивает наши тела в единое целое. Я закусила губу, чтобы не заорать от восторга прямо тут же — и не сдержалась.
— О даааа… .
Движения Тамерлана становятся все быстрее, я чувствую, что сейчас, вот сейчас все произойдет… .
. . И там, в квартире напротив, два молодых, бесстыже нагих тела тоже повторяют за нами этот восхитительный танец безумия и порока… .
— Люба, Люба, ну как ты могла…
Наталья, растерянная, стоит напротив меня, губы у нее трясутся, в глазах — слезы.
— Значит это ты. . Ты…
А кто же еще. Наташа? Кто же еще? Да, это я открыла дверь твоей сестре и ее любовнику. Это я потом долго разговаривала с Риткой, делясь простыми женскими истинами. Рита, улыбающаяся и счастливая, в порыве благодарности не только постирала простыню с пятнами крови, но и прибралась у меня в квартире.
— Наташа, как ты не понимаешь?! Это же жизнь! Это самые прекрасные ее мгновения.
— Люба, как ты могла?
— Ты все поймешь, Наталья. Ты очень скоро все поймешь. Поверь мне.
И я веду ее пить шампанское в центральный ресторан, и там мы напиваемся до неприличия, а в итоге Наталья исчезает куда-то под руку с каким-то кавалером, а я еще долго сижу за столиком, потягивая сок и огрызаясь на разные мужские предложения.
А в глазах у меня все еще стоит лицо Тамерлана. Счастливое и благодарное.
— Спасибо, Люба. Мне будет что вспомнить хорошего об этом городе.