— Вить а ты в армии что делал? Коровам и свиньям хвосты крутил… .?
— допытовала у старшего сына, поддатая Марина. За " царской " закуской которая таяла во рту после надоевших ежедневных макарон, мы сами того не замечая " как уговорили" бутылку " беленькой" и начали вторую. Под селедочку с колбасой и сыром, водка шла на ура и я жалел что мать взяла только три бутылки. Хотелось пить, веселиться и слушать заливистый смех самой красивой женщины на свете. А Марина была весёлой, поддатой и громко смеялась на мои анекдоты про Чапая и Петьку. Маме нужно было напиться, чтобы лечь с нами в постель и она пила водку словно воду, закусывая сигаретным дымом. И я её прекрасно понимал, ведь для женщины лечь в постель со своими детьми, это сильный психологический шок. Ни одна мать на трезвую голову не предложит сыну, заняться с ней сексом. Даже в семьях маргиналов такого нет. А вот с пьяну когда алкоголь туманит сознание, тогда да, а почему бы и нет?
— Ты же знаешь Марина где и кем я служил. Зачем доканываешь…?
— обиженно говорил Витёк пьяной матери, норовя помять той груди, когда она садилась по очереди то ко мне то к нему на колени. Но Марина всякий раз освобождалась из его объятий и пересаживалась на колени ко мне, давя своей жопой мой стояк. Дело шло к развязке и все сидящие за столом это прекрасно понимали.
— А значки, прыжки с парашютом и отличник боевой подготовки. Тебе тоже на свинарнике выдали…?
— гоготала пьяная мать, вспоминая как Витёк пришёл из армии в расшитой парадке, украшенной белыми аскельбантами, а на груди у старшего сына, висел " иконостас" из различных значков. Начиная с " гвардии" и кончая десантным значком за прыжки с парашютом. Но потом по пьяне, брат сам нам признался что все значки он достал через прапорщика, заведующего свинарником. С которым вместе воровали и пропивали мясо, предназначеное для солдатской столовой.
— Ха, ха, ха, хорош солдат. Ты автомат то хоть в руках держал? Му, му, му… .
— пьяная мать, встала перед старшим сыном, замычала и захрюкала, подставив к своей голове два пальца, имитирующие рога. Брат говорил что у него в подчинении не только свиньи были но и коровы.
— Вот же сучка, достала ты меня Марина… .
— задетый выходкой матери Витёк, вскочил со стула и толкнул смеющиюся над ним Марину, на разложенный диван. Мать упала на него спиной и задрала ноги в колготках вплоть до белевших под ними трусов.
— Костян, помогай… .
— позвал меня брат, ложась к матери на диван пытаясь её удержать. Меня звать не надо было, задратые к верху ноги матери в чёрных капроновых колготках под которыми проступали её белые трусы, стали своеобразным спусковым крючком. Я кинулся к брату на помощь видя что тот пытается содрать с Марины её чёрную блузку но она хватает его за руки и брыкается.
— И ты " Тихоня" руки свои распустить решил? А ну ушли от меня щенки… .
— говорила пьяная мать не давая нам с братом снять с неё чёрную блузку в обтяжку. Мы лежали с Витьком на диване и с двух сторон прижимали поддатую маму, целовали её в губы и мяли ей сиськи через одежду. Марина сопела, сосалась с нами по очереди но и пыталась вырваться из наших объятий. И тут до меня дошло, умница мама, играла, заигрывала с нами. Для этого она и Витька раззадорила, стоя перед ним и показывая тому рожки на лбу. Даже пьяная Марина не решилась предложить своим детям, переспать с ней в постели и всё перевела в игру.
— Кость, держи этой козе руки, я сейчас её раздену а то у меня член лопнет на хуй… .
— сказал мне возбуждённый Витёк. Брат навалился на мать сверху и стаскивал с неё чёрную майку вместе с бюстгальтером а я держал Марину за руки и покрывал поцелуями её милое лицо.
— Вот же родила щенков на свою голову. А они на мать полезли. Слезь с меня бугаино здоровый…
— смеясь сказала Марина старшему сыну и каким-то ловким приёмом, поддала его коленом и Витёк в одно мгновение окаался на спине а мама на нем сверху.
— Ну что салабон? Я сильнее тебя…
— смеясь говорила Марина, оседлав сверху Витька и прижимая руками его руки к дивану.
Тот лежал весь красный от злости и неожиданности. Ни брат и ни я, не предполагали что наша смелая и красивая мама, прекрасно владевшая оружием. Ещё знает и борцовские приемы, вероятно обучившись ими в детдоме.
— Мариночка, любимая… .
— я полез к матери со спины и взял двумя руками её за груди под блузкой, однрвременно целуя мать в шею. И она на удивление сразу как-то обмякла и сама подняла руки к верху, давая мне снять с неё блузку. И я стащил этот предмет женской одежды маме через голову, а затем непослушными от дикого возбуждения пальцами, растегнул застежку её бежевого бюстгальтера на спине, снял его и кинул на пол.
— Мамочка, я люблю тебя…
— прошептал я матери беря в ладони её голые груди, просунув ей руки под них со спины, покрывая мелкими поцелуями, белую гладкую спину. Я даже не мял маме груди, для этого не было сил. Просто держал в ладонях, тяжелые налитые сиськи женщины, которая когда-то вскормила ими меня маленького. Но сейчас я уже взрослый, ласкал эти большие груди кормившие меня молоком, для удовольствия. Матери тоже было приятно как и мне, она словно замерла на миг, позволяя младшему сыну ласкать её груди. Марина сильно засопела и я почувствовал как у меня в ладонях затвердели соски её тяжёлых грудей.
— " Тихоня" не жадничай, не будь единоличником, дай и брату их поласкать… .
— смеясь сказала мне мама и повела плечами как бы сбрасывая мои руки со своих грудей. И я с неохотой их отпустил, целуя и целуя маме спину, такую нежную и гладкую.
— Ну что боец свинарника. Поласкай меня, ты этого хотел Витя…?
— Марина наклонилась к лежащему под ней сыну, касаясь сосками грудей его лица и он моментально взял их в рот и стал сосать. А мать сильно сопела и водила грудями по лицу старшего сына.
— Теперь вдвоём парни, поласкайте мне груди… .
— Марина встала с Витька и легла на спину, снимая с себя юбку. Несколько секунд мы с братом сидели возле матери, лежащей на диване в одних колготках с раскоряченными ногами. А потом легли к ней, целуя по очереди небольшой животик обтянутый чёрными колготками и припалли жадными ртами к её грудям. Я сосал сосок на одной маминой груди а брат на другой, Марина обняла нас руками за головы, ласкала нам волосы и стонала от наслаждения. Ведь её ласкали сейчас два взрослых молодых парня, родные братья, которых она родила и мать буквально истекала любовным соком. Я это узнал когда положил руку ей в промежность колготок, они были мокрые даже через трусы.
— Ну куда ты полез сынок. Не надо туда лазить раньше времени. Маме нужно помыться милый… .
— Марина мягко положила свою ладонь на мою руку лежащию у неё на промежности, между раздвинутых ног.
— Я грязная и мне стыдно с вами быть в постели не мытой, честно парни…
— сказала мама беря и старшего сына за руку, который как я и стремился к тому месту на теле Марины, откуда вылез двадцать лет назад. От мамы действительно пахло потом, тяжёлым женским потом. Ведь последний раз она мылась ещё там в своей квартире, неделю назад. Но запах пота, который шёл от подмышек мамы и от её тела не был противным. Наоборот он был возбуждающим и я где то читал, что Наполеон писал своей Жозефине, перед тем как вернуться к ней из похода — " Не мойся, я еду". Но учитывая что самый быстрый способ передвижения по суше в то далёкое время, был на лошадках. То можно было себе представить какой духан шёл от Жозефины, королевы Франции, когда её муженёк через месяц после известия о том что он едет, войдёт в её спальню?
— Ну не надо дети, маме нужно помыться, да и вам тоже. Я хочу вас поласкать и ваши члены тоже и не только руками, а для этого они должны быть чистенькими… .
— сказала Марина, целуя меня и брата в губы по очереди в засос но не давая спустить с неё колготки и залезть в трусы.
— Как поласкаешь мама? Так хорошо Марина…?
— улучшив момент, пока мать отталкивала руки брата от своей промежности, куда возбуждённый Витёк, так и норовил залезть. Я лёг на мать сверху, поцеловал её в губы и запрокинул мамины ножки в чёрных колготках на свои плечи, давя стояком в штанах ей промежность, там где белели просвечивась через колготки её трусы.
— Ого, " Тихоня" ты где этому научился женщинам ноги задирать… . .
— засмеялась мама, беря в свои ладони мои руки которыми я гладил её нежный, мягкий животик и ложа их на свои груди с крупными тёмными сосками, чтобы сын их помял.
— А я в армии так одну блядь ебал " по офицерски"… . .
— Витёк, оттолкнул меня и занял моё место, запрокидывая ножки мамы на свои плечи. Брат грубо схватил Марину за груди и стал их мять руками, одновременно имитируя половой акт, ерзая в штанах между задратых ног мамы в колготках.
— Вот же придурок, осел. Я тебе не та армейская блядь, а мать и со мной нельзя так… .