— Что? О чём ты?
— Ну-ка повернись…
Племянник развернулся, и взор женщины упал на всё так же топорщащиеся трусы.
— Вот это, на твоих трусах… точнее то, что под ними.
Димка опустил голову, словно не понимая, о чём говорит тётя.
— Опять напряжён? Тебе нужно расслабиться, давай помогу.
Племянник понимал, что сейчас опять начнёт происходить что-то не совсем правильное, может быть, даже аморальное, но ничего не мог сделать в этой ситуации. Он сам не понимал, как между ним и тётей образовалась такая личная, такая интимная связь. Однако гормоны юного тела и мужские инстинкты играли свою роль — сердце ускорило ритм, приятно засосало внизу живота, подростковая плоть налилась кровью ещё сильнее.
— Подойди ближе, я посмотрю, — ласково, но в то же время требовательно сказала тётя Галя.
Димка остановился прямо перед сидящей на стуле женщиной, которая, совсем не стесняясь, быстро обхватила руками резинку его трусов и спустила их до колен. Перед зрелой тётей Галей предстал эрегированный подростковый пенис.
Она уже не первый раз за последний месяц видела возбужденного Димку и не только видела, но всё никак не могла налюбоваться на него. Аккуратно обхватив пальцами твёрдый ствол, тётя Галя медленно потянула кожицу вниз, обнажая наливную и алую, отдающую по краям темно-синим оттенком, головку члена. Другой рукой она так же аккуратно ощупала мошонку племянника.
— Да… Яички тяжелые… Видно, что ты накопил в себе большой груз, от которого необходимо избавиться.
Димке бы следовало возмутиться ещё в самый первый раз, когда это произошло между ними, закричать "Тётя, что ты делаешь!?" и быстрее убежать в свою комнату, а то и вовсе уехать обратно к родителям, но нет. Он не мог противостоять этому.
Та нежная женская забота, которой окутывала его тётя, будто заставляла его во всем повиноваться ей. Нет, тётя Галя не была злой или деспотичной, она была даже мягкой и снисходительной женщиной. Однако всё, что она требовала от своего племянника, преподносилось с невероятной лаской и бережным к нему отношением. Димка ещё не знал, что то, что происходит между ними называется "инцест", он просто доверял тёте Гале, думал, по крайней мере, что это полезно для здоровья.
— Давай-ка я снова поласкаю тебя, Димка… До автобуса ещё двадцать минут, время есть…
Юноша ощутил, как нежные пальчики тёти игриво блуждали по вздыбленному детородному органу, словно щупали его, как какую-то мягкую игрушку.
— Ах, я вижу у тебя здесь появилось небольшое раздражение, — произнесла женщина и пристально посмотрела на покрасневшие складки крайней плоти, — Это наверное я перестаралась в прошлый раз…
— Наверное, тёть…
— А что же ты молчал? Я бы нежнее двигала рукой, может кремом смазала бы… Ладно, в этот раз я сделаю всё по-другому. Тебе понравятся тётины губки и язычок, не волнуйся…
Племянник понял, что тётя готова зайти далеко в своих стараниях и использовать не только руки, как это было прежде. Он невольно сглотнул комок нового возбуждения, подошедшего к горлу. К такому он не был готов.
— Тёть Галь, а всё-таки это обязательно нужно?
— Димка, ну я же тебе объясняла. Я хочу, чтобы ты был здоров и счастлив. А залог счастья для любого мужика — это полный желудок и пустые яички… . Поэтому не спорь. Тётя лучше знает, что нужно племяннику.
— Хорошо, тёть, я не спорю. Ты у меня самая лучшая…
— Ещё бы! — улыбнулась она. — А теперь снимай свои трусики и садись попой на край стола. Не бойся, так будет удобнее и тебе и мне.
Димка уже в одной майке присел на кухонный стол, ожидая дальнейших приказаний.
— Хорошо, теперь разведи ноги, как можно шире… Хорошо, вот так! Умничка! И попу подвинь ближе к краю, чтобы хозяйство твоё было ближе ко мне.
Юноша сел на стол, будто на гинекологическое кресло, с широко расставленными ногами и выставленной вперёд промежностью, а тётя Галя присела на корточки перед ним.
Прямо напротив её лица неприлично воздымался подёргивающийся от приливов крови половой член подростка, окруженный порослью черных курчавых волосиков на лобке и заканчивающийся не менее пушистым мешочком с овальными тестикулами. Женщина подвинулась чуть вперёд, окатив жарким дыханием всё великолепие возбужденного юноши. Запах потных гениталий ударил ей в нос, слегка возбудив и вскружив голову.
Тётя Галя обожала такие моменты. Ласкать Димку было для неё самым большим счастьем в этой жизни. Стоит сказать, что она никогда не была замужем, и периодическое появление в её доме племянника открывало в ней весь спектр женских чувств и эмоций.
Она обхаживала его как родного сына, ведь по сути, никого ближе чем он, у неё не было. Нет, она не собиралась грубо совращать его или издеваться над ним; не собиралась заниматься с ним сексом по-взрослому, во всяком случае пока. Просто она получала неизмеримое удовольствие, когда доставляла ему ласки, когда кормила, заботилась и обогревала его любовью.
Димка, сидя на столе и видя лицо родной тёти в нескольких сантиметрах от своего сильного стояка, настолько взволновался, что у него слегка отвисла нижняя челюсть. Отрыжка от плотного завтрака дала о себе знать, резко вырвавшись наружу.
Тётя Галя улыбнулась и приложила свою горячую руку к животу племянника:
— Вот видишь, полный желудок, — и, опустив руку ниже, обхватила ею и слегка покачала сжавшуюся от утреннего холода мошонку, — А сейчас будут и пустые яички…
Положив две руки на разведенные в сторону ляжки подростка, женщина принялась покрывать поцелуями этот съёжившийся волосатый мешочек с двумя яичками, постепенно переходя вверх по красиво изогнутому стволу, заканчивающемуся натянувшейся красной уздечкой и целиком оголившейся побагровевшей головкой. От поцелуя тёти прямо в крону пениса Димка невольно вздрогнул, словно кто-то ударил его током.