Ведьма бросила на него недоверчивый взгляд. Довольный, что снова привлёк её внимание, Кайге повернулся к сторожившим воина монстрам.
— Давайте, можете развлечься с ним.
Чако заурчали, общими усилиями перевернули отчаянно сопротивляющуюся и изрыгающую проклятия жертву на живот, разодрали набедренную повязку и стали совещаться на своём гортанном языке. Насколько я понял, они прикидывали, как ослабить путы, чтобы и добраться до чёрного входа нашего друга, и излишней опасности себя не подвергнуть.
— Нет: нет! Не делайте этого! — Впервые в голосе неукротимой амазонки зазвучали умоляющие нотки. Определённо, этот Нсинда ей небезразличен.
Не надо:
В Гинене к содомии относятся плохо. Лесбиянки и бисексуалки не вызывают ни у кого отвращения, а вот мужчина, предпочитающий мужчин, считается осквернённым. То, что в нашем случае речь шла не о предпочтениях, а о насилии, ничего не меняло. Вообще-то, попасть в плен воителю не зазорно, особенно к колдуну. А мне, конечно, до знаменитого Гбонки или Вагамбе далеко, но тайными силами я ведь тоже владею. Пленный полководец может быть уважаемым заложником, по-прежнему важной фигурой в политической игре. Но изнасилованный, да ещё грязными чако, он становится ниже последнего раба. Даже если ему удаётся бежать, пользы от этого будет мало. Свои станут обращаться с ним хуже, чем зеки в тюрьме с "опущенным".
— Не надо. Я: я сделаю, всё как ты хочешь: пожалуйста:
— Только постарайся. — Сладким голосом предупредил Кайге, взмахом руки приказывая стражам остановиться. — Мне же непросто будет сдержать своих ребят. А если ты решишь меня покалечить: Колдун — вот он — умеет излечивать что угодно. Кроме смерти. Я видел, как он новую руку отрастил одной придворной даме: которая как-то приглянулась крокодилу. Так что мои горести скоро закончатся, а вот что мы сделаем с вами: Понимаешь?
— Да, да. Пожалуйста.
— Отпустите её. Она слишком умна, чтобы бежать, верно?
Чако разжали лапы и отступили на пару шагов. Чародейка встала, как-то растерянно озираясь, потом шмыгнула носом и медленно опустилась на колени перед Кайге, удобно рассевшемся на каменной глыбе.
— Не делай этого! Не сдавайся им! Взревел Нсинда.
Ещё интересней! Похоже, ему, в свою очередь, тоже не всё равно, чем обернётся пленение для спутницы. Какая захватывающая интрига: и какие возможности для игры здесь открываются! Небезызвестный маркиз был бы счастлив
Она даже не повернула головы, только едва заметно ссутулилась. Потом нагнулась, и грива иссиня-чёрных волос накрыла бёдра Кайге.
Кто-то говорил, что делающая минет девушка — самое сексуальное зрелище на свете — с одним условием: она непременно должна быть босой. Но наша пленница выглядела отлично и в своих лёгких сандалиях.
Её головка поднималась и опускалась в самом упоительном на свете ритме, и Кайге, откинувшись назад, издал сладострастный стон. Похоже, красотка, и впрямь хороша. Теперь, когда первый шаг в нужном направлении сделан, укрощать её станет легче.
Чувствуя вновь нарастающее возбуждение, я подумал, что стоит на будущее обезопасить себя от её магии и обеспечить покорность. Есть один ритуал: в моём поместье в Исамба живёт несколько невольниц. Все удивительно послушны: я могу спокойно уснуть среди них, оставив на видном месте обнажённый кинжал. И вовсе не потому, что меня нежно любят.
Уже тогда я, наверное, знал, что, в конце концов, заберу колдунью себе.
Хотя не мог предвидеть, к чему это приведёт.
Кайге застонал громче, обхватил ладонью затылок девушки и несколько раз сильно нажал, погружаясь как можно глубже. Потом замер и обмяк.
— А-ах. Недурно. Химйам действительно не обделила тебя своим огнём. Что скажешь, Дан?
— Дай-ка мне место?
— Что? — Он поднял бровь.
— Отойди в сторонку.
— А, тоже хочешь попробовать? Давай. Он соскочил с камня.
Колдунья обречёно посмотрела на меня снизу вверх и вытерла губы тыльной стороной ладони. Я распутал шнурок кильта — по правилам мне следует быть абсолютно обнажённым и нагнулся.
— Ты слышала о Сереке? О Седом Волке, духе воины и боли? Знаешь, как можно воспользоваться его могуществом?
В глазах её промелькнул ужас — о Сереке она, определённо, слышала. Не дав чародейке опомнится, я толкнул её вперёд, бросил лицом вниз на валун, где только что сидел Кайге, прижав шоколадные груди к шершавому камню. Она затрепыхалась, но сил и воли к борьбе осталось у неё немного.
Заломив одну руку пленнице за спину, я пристроился сзади. Вид отсюда открывался не менее захватывающий, чем с фронта. Пот сбегал по эбеновым ягодицам, задерживаясь в двух очаровательных ямочках над ними, возникших, когда она выпрямилась, пытаясь освободиться: и щедро увлажняя дивно-узкое ущелье запретных наслаждений — так что прорваться туда оказалось не сложно.
На этот раз она закричала по-настоящему. Её тугой задок явно был непривычен к подобным экзотическим упражнениям. Не давая пленнице опомниться, я продвинулся дальше: потом ещё дальше. Отступать моей красотке было некуда: зажатая между мной и неподъёмной каменной глыбой она могла лишь вскрикивать — прерывисто, в такт болезненным проникновениям. Выбрав подходящий момент (в чём и заключается главное искусство мага) , когда наши эмоции достигли нужного накала, я начал произносить литанию Сереку, предлагая покровителю буйных воинов и насильников боль и отчаяние своей жертвы. А взамен прося отдать её под моё владычество — до той поры, пока мне не угодно будет подарить ей свободу.
И Седой Волк меня услышал. Сила наполнила мускулы, член словно увеличился в размерах и обрёл твёрдость медного слитка. Древний дух хотел получить свою долю в предлагаемой сделке сполна.
Колдунья охрипла от воплей, но сдержаться не могла. Крики перешли в надрывные рыдания, но по-прежнему её голос, слова заклятий и наши движения — всё происходило в едином ритме. Том самом — древнем и воистину магическом. Ритуал протекал как надо.
Наконец, удовлетворённый Серек наполнил пламенем мои чресла, я едва сумел выкрикнуть финальные слова заклинания немеющим языком, и в изнеможении упал вперёд, прижавшись щекой к мокрой горячей спине моей партнёрши по пляске желания и боли.