Меня позвала тетя. Мой задумчивый вид вызвал у нее улыбку. Она переоделась и была в халате из васильков — волосы уложены в клубок. Мир, который я сам себе построил, рушился на глазах словно карточный домик. Где-то в глубине души, я уже ненавидел Наташку, которая пришла и все изменила одним взмахом шелковых ресниц.
— Чего, как сыч надулся? — спросила тетя, взлохматив мне кудри.
Я промолчал. Нервно убрал голову из-под ее ласковой ладони.
— Такая красавица к нам в гости пожаловала, а ты дуешься, — снова улыбнулась тетя. — Иди, поухаживай. Она о тебе расспрашивала.
— Расспрашивала? — сменил я гнев на милость.
— Конечно! Как только вышел, так и засыпала вопросами.
— Какими?
— Возмущалась, что ты голый ходишь.
— А ты?
— Что — я? Сказала: жарко, людей нет, вот и ходит.
— А она?
— Иди и сам спроси. А мне надо корову обиходить. Вечер уже.
— Как — спросить?
— Мне же спрос учинил? Что да как… Ну, не робей!
Тетя подтолкнула меня к дверям, легким шлепком по заду, и пошла в коровник.
Я зашел в дом. Еще на крыльце услышал быстрые шаги босых ног на удаление.
Подслушивала! Вот, хитрая!
Пройдя в серединную комнату, я увидел Наташку за столом, с книгой: "Лесное хозяйство СССР в 1959-1965 гг.". Наверное, данная книга была очень увлекательной, поскольку карие бесенята Наташки бегали по ней, упорно меня не замечая.
На гостье был тетин халат на пуговках, несколько велик, — не застегнут, обвернут вокруг Наташки, почти вдвое, подвязан матерчатым поясом. Если б я знал тогда, кто такие гейши, подумал, что шпионка из страны Восходящего Солнца крадет у нас тайны о лесных угодьях. Правда, волосы были русыми, но шпионка могла и перекрасится, для конспирации.
— Интересная? — спросил я.
— Не мешай… — ответила Наташка, не отрывая глаз от книги.
— Переверни.
— Что? — блеснула она карими бесенятами.
— Книгу переверни. Деревья…
На обложке были нарисованы деревья — околок, поляна. Все, включая название и фамилию автора, Наташка держала вверх ногами.
Она прыснула смехом и положила книгу на стол.
— Подумаешь! Лучше, я другую возьму. Про диких людей — голых полуобезьян!
— Ага, людоедов! — отбил я ее выпад.
— Ой, ой! Страшно!
Наташка рванулась к шкафу с книгами и зацепилась пояском. Даже не знаю, обо что, — стол был круглый, устелен скатертью с кисеей, но зацепилась, и тетин халат на ней разъехался.
Если кто подумал, что моим глазам открылись ее прелести, то он ошибается. Ничего не открылось. Наташка намного тоньше тети и распахнуться халат не мог, он просто повис распушенными полами.
Она присела в поисках упавшего пояска и, краснея, крикнула:
— Отвернись!
Я отвернулся, поймав себя на мысли, что если бы такое случилось неделю назад, стоял бы как вкопанный, разинув рот. Нафантазировал бы себе кучу подробностей, того что на самом деле и не видел. Признаюсь, без фантазий все же не обошлось. Но они были несколько другого склада. Я стоял к ней спиной, и размышлял: какая у Наташки грудь? Поди, маленькая, как два прыщика. А может, и нет…
— В комнату пройти, можно? — спросил я, ловя ухом движение ее рук по ткани. Шорох запахивания.
— Иди! Я тебя не держу! — ответила она.
Боком, я прошел в свою комнату и решил надеть трусы.
Почему я так решил? Честно говоря, идея созрела уже в самой комнате. Как я уже писал, межкомнатных дверей в доме деда не было, а при входе в ту, где спал я, весела только тюль. Вот, при откидывании ее за себя, у меня и созрела столь греховная мысль.
Трусы лежали на стуле, возле кровати. Еще перед баней, тетя их отгладила стрелочками и положила на видное место, но они так и не пригодились. Возможно, идея облачиться у меня возникла, когда я увидел стрелочки. Не смейтесь, трусы со стрелкой довольно симпатично смотрятся на мужчине. Так или иначе, но я стянул с себя трико и прошелся по комнате обнаженным.
Свободы моему телу, к которой, за несколько дней, я уже привык, явно не хватало. Говорят по-разному, кто — к хорошему быстро привыкают, а кто — плохое быстро привязывается, но все согласны в одном — быстро. Честно, я просто ходил и наслаждался собственной наготой. Никаких задних мыслей, тем более передних, у меня не было.
Не было, пока я, случаем, не поймал в обзор блеснувших за тюлью карих бесенят. Они лишь на секунду сверкнули любопытством за занавесом, но мои мысли резко поменялись — перетекли от общих, пространных, к конкретным — демонстративным. Я уже не просто ходил, я показывал себя словно юноша Нарцисс.
Слава богу, что я тогда еще не читал античных мифов. Не знал, чем может закончиться чрезмерность в любви к самому себе. Наташка вполне могла воззвать к богине возмездия Немесиде, и она бы меня влюбила в собственное отражение. Но, как уверяют юристы: не знание закона не уменьшает наказания. Я споткнулся о дорожку и с размаху чуть не расквасил нос об половицу.
Послышался уже знакомый смешок.
Я соскочил. Прикрываясь тюлью, словно тогой, просунул голову в комнату, где была Наташка. Она по-прежнему сидела за столом и усилено листала "Лесоводство". От усердного подсчета заповедников, щеки у нее были пунцовыми.
— Подсматривала? — спросил я.
— Больно надо! Сумасшедший! Вот тетя придет, получишь!
Набравшись наглости, я вышел из своей комнаты и прошелся мимо стола к окну. Тетя была еще в коровнике. Обернулся. Наташка совсем покраснела и уткнулась в книгу.
— Ты же не расскажешь… — проговорил я.
— Это почему же?
На секунду, Наташка даже забыла что я голый, вкинула карих бесенят на меня, с вопросом и вызовом.
— Не знаю. Но, не расскажешь.
— Сумасшедший! — фыркнула она.
— Что ты заладила?
— А ты? . . Почему, голый ходишь?
— Нравится.
— Тебе приятно? — вдруг спросила она, ехидные нотки в ее голосе сменились любопытными.
— Приятно.
— А тетя знает?
— Нет, — соврал я.
Почему-то, решил не вмешивать тетю в только-только обозначившиеся отношения с Наташкой. Возможно, я не хотел ее выдать, но скорее всего, во мне шевельнулся будущий мужчина: никогда не нужно говорить с женщиной о другой женщине, как бы она не допытывала. Конечно, Наташка еще не была женщиной — в ней она лишь просыпалась, но и я не был прожженным соблазнителем.
— А я возьму и все-все ей расскажу!
— И будешь сидеть до вторника. Читать "Лесоводство"!
— А если — не расскажу?
— Завтра купаться пойдем. Я тебе поле ромашек покажу.
— Ромашки я уже видела… А купаться голыми будем? У меня купальника нет.
Я чуть не ляпнул: "у тети его тоже нет" , — но вовремя прикусил язык. Возникшую паузу Наташка оценила по одной ей известной шкале согласий и отрицаний.
— Если захочешь, — наконец-то ответил я.
Она уткнулась карими бесенятами в книгу и буркнула:
— Ладно, не расскажу. Но это еще ничего не значит! Понятно?!