— И давно любишь?
О. этот тон! Ухмылка. Красивая ухмылка. Прекрасная ухмылка.
— Ну бывало иногда. Я всегда стараюсь, и закаляет ("Бляяяя!!!! Как я замерз!!!! Но зато член съежился. Так тебе, собака-предатель и надо!!!")…
— Ну, ну… Ладно, заканчивай. Вытрешь тут все….
Вышел. Спасибо, небо! Ты иногда бываешь милостиво. Хлопнула входная дверь в раздевалку. Кто-то там разговаривает. Я сделал напор воды поменьше, что бы расслышать (партизан, бля). По-армянски!!! Армен пришел. Сурен ему что-то рассказывал и как бы доказывал. Армен переспрашивал и вроде сомневался. Не знаю почему. Но мне было мерзко и противно внутри. И не хотелось после их разговора встречаться с Арменом. Надо срочно садиться за армянский. Я бы все на свете в ту минуту отдал, что бы понять о чем они там балаболят! Вот черти нерусские! Опять хлопнула дверь. Разговор стих. Сурен ушел. Только слышно как возится Армен. Я быстро закончил и подготовился к отступлению. В тот момент, когда зашлепали ноги Армена в сторону помывочной, я выключил воду и "закончил банный день". Ринулся к выходу. Уже в дверях столкнулся с Арменом. Мне показалось он с интересом на меня глянул…
— Ты все? Закончил?
— Ага..
— Ну давай…
Он такой же!!!! Я успел в те несколько тысячных долей секунды это заметить. Только немного поплотнее. Поздоровее что-ли.
В раздевалке было прохладно и тихо. За дверью фыркался и что-то протяжно напевал Армен. Я сел и прикрыл лицо руками… "О чем? О чем они говорили? Неужели обо мне? Сурен догадался о том ворохе мыслей, что пронеслись у меня пока я его разглядывал?
Или пронесло?"….
На вечерней проверке я прослушал свою фамилию…
Зима. Прошло уже два с лишним месяца, как я в подмастерьях. Охуительно!!! Есть, нет работа — не важно. Сурен меня сразу после развода забирал в баню, выдумывая несуществующие фронты работ. А там — чай-нарды. Мы сдружились. В прямом смысле слова. И даже приходивший каждый вечер Армен мне уже не казался сволочью. Просто они немного разные по характеру. И если Армен приносил что-то пожрать вкусное (где он только это все брал? Сурен — тот не добытчик) — то всегда приносил на троих. В общем жизнь замечательна…
Как-то вечером приходит Армен…
— Скоро — учения. Неделя в полях. Надо что-то придумать. Ну его на хуй, по полям зимой бегать. Летом еще куда не шло. Зима
— неее…
Что придумали, не знаю, но боевой расчет на время выхода подразделения из места постоянной дислокации… "На месте остаются… рядовой Задикян. И что бы баня к возращеню была на 200%! В помощь — младший сержант Т***. Дежурный по роте старший сержант Задикян и дневальные…. (это которые не могли на учения — молодые солдаты с натертыми ногами, четверо)"… В общем — лафа!!! И пошла рота громить супостата! А мы — тыловые крысы.
Сурен мне…
— Давай сегодня баню для себя растопим. И две бутылки водки есть. Армен притащит что-нибудь. Отдохнем.
И кто может быть против? Раскочегарили. Дневальные попарились немного. Мы в это время службу наряда изображали. Потом и мы пошли. Уже дело к ночи было. Армен последние наставления дневальным. Отдых начинается.
Накрыли стол. "Джентльмены пьют и закусывают". Я за это время работы в банно-прачечном комбинате уже пить научился, получать от этого удовольствие. Разговоры саботажников о том, как здорово что мы не в полях… Классно так. "Я их люблю. Люблю. Люблю".
— Идемте еще попаримся — поплескаемся. Лешь, ты как?
— Сурен, я за!
— Я тоже!
Хлестали меня. Армена. Сурена. Потом струи прохладной воды. И только тяжелое дыхание. Сели на лавку. Армен приволок еще водочки, по-немногу. После парилки я захмелел. Вообще-то нельзя. Сердце, говорят, и все такое… Но какое сердце бывает в 18 лет?
Да, я захмелел. И не хило. Парилка разморила, а тут еще "Столица"… Сижу между братьями, бестолково улыбаюсь… Армен меня вдруг приобнял за плечи и говорит…
— Ну, младший сержант Леша, нормально ведь? Можно и в армии жить?
Я от хмеля и от переизбытка чувств хотел что-то ответить приятно-благодарственное, повернул в его сторону голову и вот просто мои губы наткнулись, напоролись на его губы. И он меня поцеловал. А своей рукой придержал меня за голову.
Первый в жизни поцелуй с мужчиной. Я своим подбородком ощутил его немного колючую щетину. Щекой чувствовал горячий воздух вырывающийся из его ноздрей. Его губы обволакивали мягко, но настойчиво мои. В моем рту оказался его язык.
Я сошел с ума. Я закрыл глаза, потому что все закачалось и я просто испугался, что потеряю сознание. Я задыхался. И если в первую секунду я оцепенел, то уже во вторую обхватил его за шею и стал посасывать его язык. Это было не со мной. Внутри все сжалось. Я просто не мог дышать. Армен. Первый мужчина, который меня поцеловал. Или это сон. Это просто не может быть явью.
*****
Так не бывает.
Он разжал мои руки на своей шее и отстранился. Я инстиктивно потянулся за его губами. По-моему даже застонал. Или это наконец-то дыхание возобновилось?
— Тихо, тихо. Ишь ты какой… Голодный мальчик то…
И тут другая чья-то рука развернула мое лицо в противоположную сторону и другие губы накрыли мой рот. Сурен. Он же здесь.
Где мой разум? Я действительно потерял реальность. Сурен целовал мягче и рукой ворошил мои волосы на затылке. Армен обнял меня за талию и зашептал на ухо…
— Понравилось сосать язычок?
Я только застонал и мотнул головой. А может и не мотнул. Реальность уплыла.
— Тебе, маленькая шлюшка, понравиться сосать и наши хуи… Скоро твой рот превратится в охуительный спермоприемник…
Я попытался отстранится от Сурена. Не знаю почему. Последнее "Нет!" перед окончательным падением? Сурен крепче стал держать мою голову. А Армен продолжал говорить мне на ухо…
— Тихо, не дергайся… Раслабляйся. Не трать силы и эмоции. Они тебе пригодятся. Особенно, когда будем рвать твою девственную попку. Ты же еще девочка у нас? Или уже драли тебя? Тебе понравится вертеться на хуях. По тебе видно — блядинка из тебя выйдет хорошая…
Я все же вырвался от поцелуя Сурена. От его губ. От его тела. Отрицательно мотнул головой. Вообще-то я хотел все же изобразить "Нет! Никогда! Я не такой!" или что-то в этом роде, но получился как ответ на вопрос о моей девственной попочке.
Я хотел встать. Зачем? Уйти. От чего? Я хотел возразить. Показать сопротивление. Слов не было. Вернее то, что в горле отвечает за речь — просто не работало. Вместо этого — клокотание и выдохи… И тут в голове у меня ясно и отчетливо пронеслась мысль… "Мне нравятся его слова. Я хочу быть тем, чем он меня назвал. Я хочу, что бы они меня рвали и драли!".
Голова повисла на груди. Руками закрыл лицо. Не от стыда. Нет. Просто захотелось зафиксировать в памяти этот сладкий момент. Сурен зашептал в другое ухо…
— Лешь, не бойся. Он шутит. Ничего не будет страшного. Рвать тебя никто не будет. Мы же не звери. Армен с другой стороны…
— Да, рвать не будем. Будем просто ебать тебя. Смачно и со вкусом.
Сурен…
— Все будет хорошо. То, чего не захочешь — делать не будем…
Армен…
— Аха… И не надейся… Будешь тем, чем скажем быть…
И тут я немного пришел в себя… Ласковый и успокаивающий Сурен. Грубый и угрожающий Армен. Бля!!! Как я хочу их. Как я люблю их. Я сейчас кончу. Или просто умру. От разрыва сердца.
Не знаю, как сообразил. На уровне инстинкта. Просто сполз на пол, встал на колени перед ними и руками взялся за их хуи. Как за два рычага. Начал их подрачивать. Сурен прикрыл глаза. А Армен смотрел на меня. Хуи. Это были хуища. Сантиметров по 20. Диаметр был ощутим в ладони. Багровые оголенные головки. Готовые лопнуть вены. У Армена хуй был был более загнут к верху. А у Сурена — прямой как милицейская дубинка. Яйца перекатывались в натянутой коже мошонки. У Сурена мошенка немного больше. Яйца в ней перекатывались абсолютно свободно. Все это в обрамлении черных смоляных волос.
Их пресы были напряжены. У Армена немного дрожали колени, а Сурен непроизвольно сжимал кулаки.
Армен…
— Хорошь суходрочкой заниматься. Иди сюда. Твой новый друг заждался тебя. Подружись с ним. Тебе с ним придется проводить очень много времени…. ("Пошло… Как пошло… И как классно…")
Он немного пододвинулся к середине, где до этого сидел я и перекинул ногу через мою голову. Я оказался между его ног. Он их широко раздвинул.В сантиметрах 25 от моего лица подрагивал его хуй. На самом кончике выступила капля. Я на коленках приблизился и стал вдыхать его запах. Хоть мы и были чисто вымыты, но он все равно источал аромат. Я опустился ниже и зарылся носом в его паху. Там аромат был сильнее и острее. Я начал работать языком, облизывая его промежность и перемещаясь к яйцам. Он немного застонал. Я приоткрыл глаза и боковым зрением увидел, что Сурен внимательно наблюдает за нами и держит свою ялду в руке, слегка надавливая на нее. Наконец мой приоткрытый рот завис над его залупой, которая, казалось сейчас лопнет. Я стал погружать его член в свой рот. Вернее насаживаться своим ртом на хуй Армена. Я с сожалением осознал, что я не смогу взять его целиком. Он был огромный. Я держал его член у основания в кулаке и даже когда насаживался на максимальную глубину, не доставал своими губами до пальцев. Его рука лежала на моем затылке. Иногда он шептал…
— Ох… Хорошо… Глубже соси, шлюха… Язычком работай, хуесос… Да да вот здесь задержись…. Ах ты вафлеглот, а у тебя не хуево получается…
Я старался угодить ему. Я старался угадать его желания по еле уловимым движениям бедер и напряжениям мышц живота… Я абсолютно не обижался на те все эпитеты в мой адрес. Я млел от счастья. Я с мужчиной… Я с мужчиной… В моем рту елозит крепкий, подрагивающий хуй… Я знаю, что он кончит мне в рот… Я знаю, что в первые буду глотать сперму…
Я почувствовал как руки Сурена легли на мои ягодицы. Он стал их слегка мять и поглаживать. Я выгнул спину. Я хотел. Хотел. Я боялся. Я не смогу. Его хуй очень большой. Сурен зашел сзади меня. Я просто замер. Я боялся. Я хотел. Он что то сказал брату на армянском. Армен отстранил мою голову от своего хуя. Я понял. Я положил голову на его колено. Сзади что-то делал Сурен. Он чем то смазал меня. Каким-то кремом. Не помню.
— Не бойся… Успокойся ("А это возможно???") Расслабься ("Хм… Не обещаю")…
Армен добавил с похабным смешком…
— И получи удовольствие…
Я почувствовал, как Сурен прислонил свой хуй к моей попке. Он еще немного придвинулся и поправил сложенную под коленями какую то одежду.
Я взвыл от боли и дернулся вперед, желая освободится, сняться с этого кола, который разрывал меня… Армен крепко держал меня за шею и плечи. Сурен за талию…
— Тихо… Тихо… Тсссс…. Ну что ты…. Тихо… Сейчас привыкнешь…
Сурен не двигался несколько секунд… Потом он начал тихо выходить из меня… Я немного дернулся, что бы ускорить этот прцесс… Сурен снова вошел в меня….
Постепенно боль притупилась. Движения Сурена не доставляли тех мук, которые были в начале…. Я стал к ним привыкать. Они стали мне нравится… Незаметно для себя я стал слегка двигаться в такт движениям Сурена… Армен ослабил хватку и погладил меня по голове…
— Молодец… Хороший мальчик… Продолжай … Мой хуй скучает…
Он придвинулся немного поближе ко мне и его хуй вновь оказался у моего рта.
Меня ебли, как последнюю блядь в две дыры… Сурен притягивал меня за талию и насаживал мою бедную попку на свой хуй… Армен обхватил меня за затылок и заполнял мой рот своим хуем… Они "работали" в такт. "Тяни-толкай", по всей вероятности было для них не ново.
Я полностью потерял чувство времени и окружающего мира. Я просто был в каком то трансе. Вывел меня из этого состояния Армен. Он начал громче стонать, его живот напрягся, он прижал мою голову насколько это было возможно к своему лобку, закатил глаза, откинул голову и начал кончать мне в рот. Горячая струя солоновато-горькой жидкости полилась мне в рот. Я начал глотать. Но не успевал, потому что рот был занят членом. Сперма стала выливаться из моего рта. Сурен что-то сказал брату и он немного отстранил мою голову так, что во рту была только головка. Теперь я глотал сперму полностью. Я чувствовал, как она течет по моему горлу. Сладостный вкус… Он перестал кончать… Отстранил мою голову, за подбородок приподнял ее и посмотрел на меня…
— Молодец… Отличная соска… Губки, язычек — мой хуй просто поет в твоем ротике… А как глотаешь сперму, вафлеглот — сказка… Со временем — будешь вообще высший пилотаж…
Он говорил мне, а я раскачивался от толчков Сурена. Если бы я был собакой — я бы, по-моему, завилял бы хвостом от его слов.. Грубых и прекрасных…
Сурен стал двигаться быстрее. Я понял, что он вот-вот будет кончать. Он охнул, прижал меня и замер. Я чувствовал, как пульсирует его хуй во мне. Он что-то стал шептать на армянском… Жаль, что на армянском… Армен протянул руку и стал подрачивать мой член. Я кончил через пять секунд… Сурен кончал. Дольше, чем Армен. Или просто дольше не выходил из меня?…. Наконец он оторвался от меня опираясь о мою задницу поднялся и до хруста в костях потянулся всем телом. Армен тоже встал. Они стали лениво переговариваться на армянском и посмеивались. Через минуту они зашлепали в сторону душевых. Я как был, так на корачках и подполз к лавке и лег на нее. Закрыл глаза. Я был счастлив. Просто, по-человечески счастлив. Первый раз в жизни. Мне было абсолютно все-равно, о чем они там посмеиваясь говорили. Что будет дальше. Кто я теперь в их глазах. Все равно. Я счастлив. Я протянул руку и коснулся ануса. Я понял, как его разворошили. Он горел, пульсировал. Я улыбнулся — "Держись, родная! Нас ждут великие потрясения!"…
Они вышли из душевой… Мокрые, с капельками воды на прекрасных божественных телах…
— Ну, как Лешь? Все нормально? Что притих то?
Я только тихо прикрыл глаза…. Я был счастлив…. Я был в раю…
*****
История эта проста и незамысловата, но она, как вспышка стробоскопа, высвечивает такие глубины любви и страсти, которые, казалось, уже не могут существовать в нашем до предела технизированном веке.
Наших Ромео с Джульеттой зовут Виктором и Михаилом. Они до сих пор живы, хотя то, что они с собой сделали ради любви с трудом поддается описанию и пониманию простого человека.
Я познакомился с ними на фестивале фильмов Джармена. Как потомственный гетеросексуал, я не слишком фанатею над лентами голубой тематики, но абонемент был халявный и грешно казалось не воспользоваться такой возможностью.
На "Эдуарде 11" они сидели прямо передо мной. И, невзирая на окружающий их бомонд и ценителей киноискусства, нежно целовались весь сеанс. Они практически не взглянули на экран и мне пришлось все время смотреть фильм сдвигаясь то вправо, то влево, что не было незамечено моими соседками, которые, как выяснилось немного позже, принимали мои невольные прижимания к их бедрам за прелюдию ухаживания. После окончания сеанса они поцапались, но это меня не интересовало.
Я следил за целовавшейся парочкой. Да, конечно, не слишком прилично выказывать неприкрытое любопытство к чужой жизни, тем более, к жизни истинных голубых, но в этой паре чувствовалась какая-то загадка. В них была некая недосказанность, ощущалось присутствие некой тайны, которая не бросалась сразу в глаза, а показывалась исподволь, уже после того, как отведешь от них глаза и спросишь себя: "А чего же в них странного?.." И не найдешь ответа.
На "Караваджо" я опять встретил их. Теперь, чтобы не повторять предыдущую ошибку, я сел рядом.
И что-то на меня нашло.
— Аркадий. — Представился я. — Газета "Еще".
Тот из них, что занимал кресло рядом со мной без лишних слов протянул руку и сказал:
— Михаил. А его зовут Витя. — Мой новый знакомый плавным кивком указал на своего партнера.
Ответив на пожатия двух рук, я обнаглел и решил идти напролом:
— У вас семья?
— Да. — Просто ответил Михаил. — Уже пять лет.
Среди моих знакомых немало геев, но все они, почти в один голос утверждали, что среди них долгосрочных союзов почти не бывает.
— О! — Выразил я свое восхищение.
— Но, вообще-то, мы близнецы. — Проговорил вдруг Виктор.
Я с удивлением уставился на них. Михаил был высок, пепельной масти, и, на что сразу обращалось внимание, один глаз у него был карий, второй же — ярко-серый, почти голубой. Виктора же нельзя было назвать его противоположностью, но сходства в их лицах не было совершенно никакого, кроме того, что у последнего тоже оказались разноцветные глаза. о там где у Михаила был серый, у Виктора находился карий. И наоборот.
— Но ведь вы… Или это как со Шварцнегером?
— Нет. — Мягко прервал меня Михаил. — По другому… Если хотите, мы расскажем вам. После фильма.
Виктор согласно кивнул.
Свет начал гаснуть. На экране появились первые кадры и близнецы, словно позабыв о моем существовании, вновь занялись поцелуями.
Сказать, что я с трудом дождался конца сеанса, было бы наглым обманом. "Караваджо" я смотрел уже второй раз, но действие этой картины заставляло меня забыть об окружающем.
Лишь когда пошли финальные титры, я вспомнил про обещание моих соседей. Мы вышли из зала вместе, Михаил купил каждому по паре бутылочек "Экю", нашлась подходящая скамейка и мы расположились на ней.
Рассказывал, в основном, Михаил. Виктор лишь вставлял иногда замечания по ходу дела, но сама история оказалась поразительной и невероятной.
Началось все в 91-м году. Михаил уже тогда занимался каким-то бизнесом, о его подробностях он не рассказывал, заметив лишь, что дело прибыльное, но не бандитское. С Виктором он познакомился в "Мире" на дискотеке, куда его буквально силой затащил его тогдашний друг.
Они встретились, посмотрели друг не друга и между ними проскочила искра. Забыв о делах, Михаил с Виктором не отрывались друг от друга несколько суток.
— Мы должны были постоянно касаться друг друга. — Вставил Виктор. — Иначе, казалось, может случиться что-то ужасное.
Но первая волна безумия прошла, но за ней последовала другая. Михаил почти забросил свой бизнес, посвящая все свободное, да и рабочее время, новому другу. Они научились обходиться без слов. Просто в каждый момент любой из них знал, что хочет партнер и не было причин отказывать тому в желаниях.
— Не поймите неправильно, — Предупредил меня Михаил. — Секс в наших отношениях не столь важен, как духовное сродство. Мы отдаем дань физическому контакту. Однажды нас чуть не посадили за то, что мы занимались любовью в ЦДХ. Но чего не могут деньги — могут большие деньги. Я замял это дело, и мы стали осторожнее в проявлениях своих чувств на людях.
После этих слов я усмехнулся про себя, но рассказ продолжался.
В какой-то момент оба стали понимать, что им не достаточно обычного присутствия друг около друга. Хотелось чего-то большего, такого, что связало бы их навеки. И решение пришло.
Сперва оно показалось бредом, но были сделаны соответствующие исследования И оказалось, что это возможно.
— Мы хотели глядеть на мир глазами друг друга. И это осуществилось.
Двойная пересадка глаза от одного к другому происходила в частной американской клинике. Стоила она бешеные деньги и завершилась успешно.
— И как вы теперь?
— Прекрасно. — Ответил Виктор. — Знаете, это так приятно осозновать, что в твоем друге есть кусочек тебя… И наоборот…
— Но история этим не закончилась. — Таинственно проговорил Михаил. — Этих кусочков теперь у нас два…
— И какой второй орган? — не выдержал я неизвестности.
Но близнецы одновременно улыбнулись и отрицательно покачали головами. Лишь взгляды их выдали эту тайну.
Каждый из близнецов скосил разноцветные глаза на промежность другого.