Мой член, упавший после прихода мамы, опять стал крепнуть, и моя рука опять медленно стала дрочить его.
Я повернул голову и увидел ещё более удивительную сцену. Настя стояла на коленях перед дедушкой и сосала его член, а дедушка смотрел на маму и улыбался. Мама, уже переставшая плакать, с красными щеками, стояла, переводя взгляд с задницы дяди Серёжи на дедушку и на меня.
— Подойди сюда, Ирочка, — ласково сказал дедушка, — подойди, я обниму тебя, как раньше.
Мама нерешительно сделала два шага. Неожиданно я увидел, что её грудь значительно сильнее выпирает из сорочки, чем обычно, руки её дрожат, а язык почему-то быстро облизывает губы.
Дедушка мягко взял её за локоть и подтянул ближе. Я увидел, как мой дедушка прикоснулся губами к щеке моей мамы, но она только закрыла глаза и часто дышала. Дедушка целовал её в губы, нос, лоб, глаза, его руки легко касались её груди. Настя, ничего не замечая, методично двигала головой вдоль члена дедушки.
Мама попрежнему не шевелилась, только дышала. Ладони дедушки всё плотнее ложились на её грудь, гладили её, мяли, потом начали расстегивать пуговицу за пуговицей. Через минуту сорочка была распахнута, и тут мама сама перестала быть неподвижной и так же медленно сняла сорочку! Дедушка перестал целовать её в губы, но стал целовать ниже: шею, потом плечи и грудь. Его руки тоже спустились ниже и стали задирать юбку…
Я видел, как из-под подола показываются колени, потом ляжки, наконец, трусы. Мама закинула руки за спину и расстегнула лифчик. Через минуту дедушка вылизывал её сосок, а его руки отодвинули в сторону её трусы и ласкали волосатый лобок. Мама, закусив нижнюю губу, гладила дедушку по голове и тихо стонала. Дедушка уже стягивал с мамы трусы, нагибаясь всё ниже, и вскоре Настя уже не смогла отсасывать у него. Она встала и тут её взгляд упал на меня, точнее, на мой член. Настя улыбнулась и медленно подошла ко мне.
— Ты хорошо меня целовал в… , — она не могла подобрать слово, — Я хочу тебя отблагодарить.
Она снова встала на колени и приблизила лицо к моему члену. Я почувствовал, как её теплое дыхание коснулось моей голой головки. Настя подняла на меня глаза, и, глядя прямо на меня, медленно ввела мой член себе в рот. Боже мой, как было приятно! Её теплые губы плотно охватили его по окружности и стали двигать кожу вдоль его тела…
Словно в тумане, я видел то, что происходило в комнате.
Мама лежала на столе, на боку, подложив под голову одну руку и спрятав другую за спину. Дедушка двигал тазом, поддерживая одну её ногу в вертикальном положении.
В другом углу на кровати на спине лежал дядя Серёжа, а бабушка, повернувшись к нему спиной, ползала своей широкой волосатой щелью по его члену, а он поддерживал её за бока.
Настя вынула мой член изо рта, и от головки тянулась длинная вязкая нитка. Настя подобрала её, убрала в рот и, повернувшись ко мне спиной, нащупала рукой мой облизанный член, а потом ввела в своё влагалище. Я уже столько насмотрелся за тот удивительный день, что понял лишь потом — в этот момент я стал настоящим мужчиной.
Настя продвигалась вперёд и назад, и я мог наблюдать маленькую дырочку её попки и ниже плотные губы влагалище, которые двигались по моему члену. Конечно, амплитуда была не такая, как у её отца во влагалище моей бабушки.
Через несколько минут я нашёл в себе силы оторвать взгляд от Настиной попки и опять посмотреть, что происходит в комнате.
Все четверо, оказывается, были уже на кровати, а я, увлечённый лишением себя девственности, и не заметил. Дедушка лежал на спине, а бабушка, сильно расставив ноги, приблизила свою щель к его рту. Высовывая язык, дедушка проводил вдоль щели, и его язык с трудом пропахивал борозду в её густой растительности. Честно говоря, это зрелище было не слишком приятным и возбуждающим, и я перевёл взгляд.
Член дедушки медленно и со вкусом обсасывался моей мамой, опять лежащей на боку, но уже с плотно сомкнутыми ногами, а дядя Серёжа входил в неё сзади, одновременно тиская большую грудь моей бабушки.
Я опять посмотрел на Настю и вдруг мне захотелось возбудить её как-нибудь ещё. Повинуясь больше инстинкту, чем логике, я одной рукой обнял её, просунув ладонь в промежность спереди и положил на лобок.
— Да, да, — зашептала Настя, пытаясь оглянуться, но показала только ухо и часть щеки.
Мои пальцы раздвинули какие-то складки и уткнулись в что-то твёрдое, мокрое и горячее. Настя громко застонала. "Видимо, это клитор", — я опять вспомнил атлас, и стал ласкать не саму шишечку, а вокруг.
Кажется, это было именно то, чего ей не хватало. Она стала повизгивать и намного быстрее двигаться, при этом уже не вперёд-назад, а вверх-вниз. Её потная горячая спина прижималась к моему лицу, и хотя я повернул голову, теперь её спина тёрлась по моей щеке. Настя прижала мою руку к своему влагалищу, словно пытаясь утопить в нем, сделала ещё несколько движений, задергалась и, наверно, кончила, к счастью, а то я уже начал задыхаться.
Между тем ситуация в комнате изменилась. Мама, дядя Серёжа и дедушка что-то обсуждали вполголоса, разводя руками в воздухе, а бабушка, тоже потная, подошла ко мне.
— Ну что, внучек? Тебя можно поздравить? Ты теперь не просто мужчина, а настоящий! Дал женщине кончить! Молодец! Пошли в душ.
В коридоре я вдруг осознал, что иду совершенно голый рядом с совершенно голой бабушкой…
Когда мы зашли в душ, там как раз мылась Настя.
— Ты не слушаешь, что тебе говорят, — строго заговорила с ней бабушка, и мне опять вспомнилось моё детство, когда бабушка именно этими словами отчитывала меня за плохие поступки, — Тебе было сказано: давать мужчине кончить! Он дал кончить тебе первой, значит, нельзя уходить, не удовлетворив его! Ну-ка, исправляйся!
Мокрая смущенная Настя вылезла из душа и встала на колени.
— Яйца возьми в рот, — приказала бабушка.
Настя посмотрела на неё удивлённо.
— Витя, ноги пошире раздвинь. Настя, я говорю, яйца в рот возьми.
— Он не подмылся, — капризно сказала Настя.
— Глупенькая, он сейчас только что из-под тебя! И потом, ты сама виновата! Ну-ка быстро!