— И что ты сделала? — спросила Светочка, очень заинтересованная.
— У меня был выбор: сделать вид, что я ничего не заметила, заорать как резаная, или: Я выбрала "или". Раньше я просто мылась. Теперь я устроила шоу. Я изгибалась, оглаживала сисечки, отставляла попку, играла со своей киской: я там даже завелась!
— И ты кончила? — спросил я.
— Да, дорогой, это было божественно! — ответила Марго под общий смех. — Нет, я не кончила, но: мне, в общем понравилось. Пацанчику, наверное, тоже.
— А сколько лет ему было?
— Ой, фиг его знает: Я к нему не присматривалась. Ни тогда, ни потом. То ли пятнадцать: то ли семнадцать. Вроде бы здоровый лосёнок, но по поведению — дитё дитём.
— Если семнадцать, то какая это педофилия? — сказал Андрей.
— А если пятнадцать, то ты, Маргоша — злостная совратительница невинных детёнышей! — перебила его Светочка, свирепо раздувая ноздри. — И тебя надо наказать!
— Как? — Марго немного струхнула.
— Мы тебя отшлёпаем! — плотоядно улыбаясь, сказала Ритуля.
— Йес, йес! Сейчас мы накажем эту грязную извращенку! — Светочка подпрыгнула и захлопала в ладоши.
Марго заставили стать раком, и две другие девушки с удовольствием нашлёпали её по выдающейся части.
— Ух ты, какая корма у нашей ш: шхуны! — восхищалась Светочка и со вкусом впечатывала ладошку в пышную ягодицу моей супруги.
— Сама ты ш: шхуна! Не завидуй, тощая сучка! — отвечала Марго.
— Ну-ка молчать! Мы тебя наказываем, грязная извращенка! Ты должна плакать и просить прощения! А то за хворостиной схожу! — пригрозила Ритуля.
"Наказывая" "извращенку" , они то и дело забывались, и то одна, то другая позволяла своей ладошке соскользнуть вниз и поласкать самое нежное местечко. "Наказуемая" протяжно стонала и виляла попой.
— Моя прелесть! — проворковала Ритуля и протёрла лицо Светочки ладонью, смоченной соками Марго. — Сейчас мы накажем тебя с другой стороны!
— Как это? — спросила Марго. То ли не поняла, то ли хотела услышать подробности.
— Сейчас ты ляжешь на спинку: да, вот так: раздвинешь ножки: и мы тебя накажем! Ох, как мы тебя жестоко накажем!
"Наказание" осуществлялось с помощью шаловливого язычка. Марго, ещё не отошедшая от развлечения с нашим рокером-тяжеловесом, охнула и попыталась отстраниться, но Ритуля крепко держала её бёдра и продолжала "наказывать" , прерываясь лишь для того, чтобы восхититься вкусом. Светочка, присев рядом, ласкала груди Марго.
Невозможно было смотреть на разнузданную оргию трёх девиц. Как в тумане я приближился к пухлому заду Ритули, обхватил её бёдра и втолкнул свою полувставшую плоть в её расщелину. Ответом было удовлетворённое урчание. То, что я имею чужую жену на глазах её мужа и своей супруги, которая меньше часа назад отдавалась полузнакомому мужику, а сейчас её возбуждают две девки, вызвало колоссальное возбуждение. Будто не было этого безумного дня, и юный демон с ангельской внешностью не заставил меня кончить три раза.
Или четыре?
Светочке недолго пришлось скучать — её взяли в оборот Алекс и Михалыч. Андрей не успел так быстро восстановиться и с завистью смотрел на наши развлечения.
Он присоединился позже — когда я стал приближаться к финишу, оставил Ритулю и приблизился к Марго, чтобы кончить ей в рот. Ритуля развалилась на коврике, и её телом овладел Андрей:
* * *
Мы провели на озере два с половиной дня: купались, загорали, исследовали окрестности, пели под Михалычеву гитару — и, конечно же, занимались любовью. Подробности этих дней я не запомнил, но у меня осталось впечатление нескончаемого дикого, шального счастья.
От озера мы шли другой дорогой, и обратный путь занял больше времени, чем дорога туда. Наверное, потому, что мы подолгу задерживались на стоянках, а после бурного отдыха требовалось ещё восстановить силы.
Но всё кончается, и вот мы уже на вокзале, рассаживаемся в такси, чтобы ехать по домам. Девушки наперегонки перецеловывают всех парней и друг друга. А я смотрю на пухленькую шебутную Ритулю, на игривого ангелочка Светочку, ловлю на себе бесконечно влюблённый взгляд Марго и понимаю, что люблю её, как никогда прежде. И она меня — тоже. И больше никто нам не нужен. Разве что решим завести ребёнка. Да, теперь — точно.
И то, что было в походе, останется в походе.
А если захочется повторить — надо собраться вместе и уйти туда, где цивилизация с её глупыми законами и нелепыми условностями над нами не властна, где мы снова превратимся в жизнерадостных полубогов-полузверей, и обретём своё дикое счастье.