"Хорошо, может быть, ты прав. Но я делала это не специально. Может быть, им удалось несколько раз взглянуть на меня. Я обещаю, что буду более внимательной, в следующий раз. Пусть все это останется между нами!"
"Может быть, останется — а может быть, я скажу отцу, если мы не договоримся"
Мама вздохнула: "Что ты хочешь?"
"Я хочу посмотреть на твою попку"
"Ох, сынок, это ТАК неправильно!" Какая я буду после этого мать!? Нет, нет!"
Я не двигался, молча глядя на мать. Наконец, мама сжала зубы и, повернувшись ко мне спиной, направилась в спальню. Я уже подумал, что она не купилась на мой блеф — но мама остановилась, взялась за края ночной рубашки: и задрала их вверх. Она подняла ее до плеч, обнажив ягодицы и спину — и сняла через голову. По прежнему стоя спиной ко мне, мама прижала сорочку к груди — и медленно пошла в спальню.
Я облизал губы, пересохшие при виде обнаженной маминой попки. При каждом движении ягодицы играли, поднимаясь и опускаясь.
Мама вошла в спальню, и я увидел трусики и лифчик, валяющиеся на полу. Она нагнулась, чуть согнув колени, чтобы поднять их. При этом ее большая белая попа особенно выпятилась, и в промежности были видны лобковые волосы.
Мама обернулась, по-прежнему прижимая сорочку к груди, стараясь прикрыть ею пизду и титьки — и начала закрывать дверь. Но перед этим, она быстро взглянула мне в глаза: и усмехнулась.
Господи, какая же она блядь!
Глава 6. Голые мамины титьки.
В этом году у нас была слишком легкая программа по химии — и мои родители захотели перевести меня в класс с углубленным изучением химии. В середине года это было не так легко сделать, и директор сказал, что он переведет меня, если Сергей Иванович — учитель по химии, согласится на это. Я спросил его, но он отказал. Я только обрадовался. Что я дурак — идти в класс, где придется много учиться? Но мама настаивала — и решила сама поговорить с учителем. Мы договорились встретиться в школе после уроков. Мама отпросилась пораньше, мы встретились в школе, и я отвел ее в класс химии и представил Сергею Ивановичу. Тощий, застенчивый лысеющий очкарик поднялся приветствуя нас и предложил присесть за ученические парты, стоящие перед его столом.
Перед тем как сесть, мама сняла пальто. Она была одета в новую рабочую одежду: длинная юбка, застегивающаяся спереди на пуговицы и пиджак поверх черного свитера. В этот раз, пуговицы спереди были расстегнуты наполовину — хотя перед выходом из дома они были застегнуты. Пиджак мама повесила рядом с пальто, оставшись в обтягивающем свитере, заставляющем ее тяжелые груди стоять торчком. Кроме того, свитер был ручной вязки, позволяющей видеть сквозь маленькие отверстия в нем. Я отчетливо видел сквозь свитер все детали маминого шелкового черного бюстгальтера. По тому, как внимательно Сергей Иванович смотрел на мамину грудь, я думаю, что он тоже все видел.
Мама откинулась назад и положила ногу на ногу, заставив полы полурасстегнутой юбки упасть, обнажив сочные ляжки. Чулков не было. Однако я знал, что трусики были надеты, поскольку сквозь разрез можно было рассмотреть краешек розовой ткани.
Мама начала дружелюбно уговаривать Сергея Ивановича, чтобы он взял меня в свой класс. Было непонятно, осознает ли учитель, что говорит мама, поскольку его глаза постоянно перемещались между ее обнаженными ляжками и откровенным свитером.
Наконец, он произнес несколько слов. Учитель извинился за то, что не может меня принять, поскольку мест уже нет. Мне кажется, говоря это скучным и спокойным голосом, он притворялся. Мама тоже понимала это.
Мама выглядела чуть раздраженной — но не злой, и продолжила уговаривать Сергея Ивановича. Она сняла ногу с ноги и развела колени примерно на полметра. Я отчетливо видел ее трусики. Сергей Иванович — тоже.
Мы зашли в тупик. Мама хотела, чтобы меня приняли, Сергей Иванович не хотел меня принимать.
"Антон, выйди. Мы должны поговорить с Сергеем Ивановичем наедине" , неожиданно произнесла мама. Поскольку мы приехали каждый на своей машине, я не возражал, и встал, направляясь к выходу.
"Закрой, пожалуйста, дверь" , раздался мне вдогонку мамин голос. Оглянувшись, я увидел, что учитель продолжает жадно смотреть на мамины ляжки, грудь и промежность.
Я не знал, что мама хотела ему сказать. Дверь в кабинет химии имела окошечко, почти полностью заклеенное разными плакатами — но небольшое отверстие в нем осталось. Коридор был пуст — и я с интересом прильнул к отверстию.
Стол учителя стоял лицом к двери, так что я мог видеть лицо Сергея Ивановича и спину мамы. Я слышал, что она что-то говорит, но не мог разобрать слов. Кажется, она о чем-то спрашивала его. При этом ее ноги раздвинулись еще шире.
*****
Вдруг мама скрестила руки и задрала свитер! Она подняла его до подмышек, обнажая груди, сжатые бюстгальтером. В этот момент мама была похожа на стриптизершу. Она по прежнему сидела спиной ко мне, и я не мог видеть ее грудей — но я мог видеть ее руки, заведенные за спину и расстегивающие застежку лифчика. Вот это ни хуя себе!!! Она показывает химику свои титьки!
Сергей Иванович жадно смотрел, с отвисшей челюстью и поблескивающими стеклами очков.
По-прежнему держа свитер поднятым, мама начала поворачиваться в разные стороны — и теперь я тоже мог полюбоваться на ее болтающиеся груди. Отпустив руки от свитера, она взяла титьки в руки и начала вертеть ими, лаская себя на глазах преподавателя. Господи, как я хотел оказаться на его месте!
Но тут шоу прекратилось. Мама опустила свитер, встала, надела пиджак и пальто. Я бегом бросился к машине и как раз успел выехать со двора, когда мама показалась в дверях. В этот момент зазвонил мой мобильный.
"Ты принят" , услышал я голос мамы.
***
Я приехал домой задолго до мамы, которая заехала в магазин за продуктами. Приехав, она немедленно переоделась. Но я заметил, когда она входила в дверь, что ее юбка расстегнута почти полностью.
Вся семья собралась за обеденным столом. Я рассказал, как Сергей Иванович не хотел принимать меня в класс. Отец спросил маму, как ей удалось уговорить учителя. Мамам рассмеялась, и ответила что это маленький женский секрет.
Она была одета в повседневную одежду — черные слаксы и простой черный свитер с черным лифчиком под ним. Я придумывал про себя речь, с которой обращусь к маме, рассказав, что все видел. Я расценивал свои шансы посмотреть на голые мамины титьки как 50/50.
После обеда мама пошла, смотреть телевизор в свою комнату, а папа — в гостиную. Я поймал маму в холле, где отец не мог нас услышать.
"Я видел, как ты "уговорила" Сергея Ивановича"
"Что ты видел" , подозрительно спросила мать.
"Я видел, как ты трясла перед ним титьками. В двери было небольшое окошечко"