— Ща Нелек, уложу тебя, иди пока умойся, переоденься, там белый халат чистый висит, тока после стирки.
Нелька ушла в душ. Танька, воспользовавшись моментом, подошла ко мне и взяв мою руку, прижала ее к своему лобку.
— Видал как тут теперь? Крепко и хорошо. Я хорошо помню, как ты меня лишил целомудрия. И как воротил морду от жирного лобка, — она улыбнулась, — а сейчас тебе было бы приятно?
— Ох, провокаторша ты, Танька!
— Да ладно, а то ты против будешь сейчас замутить? Ты ж в разводе, что тебе мешает. Или ты Нельки стесняешься?
Она подошла вплотную, обняла меня и впилась мне в губы. Я обнял ее, за попу и прижал к себе. Она целовалась сладко и мягко, поигрывая язычком. Ее дыхание сбилось, она оторвалась от меня.
— Сейчас, Нельку спать уложим, и продолжим, — она прислушалась к шуму в ванной, — я от до сих пор мучаюсь вопросом, кто лишил Нельку девственности? Вот все, складывается к тому, что ты или Звонарь.
— А что это тебя так заинтересовало? — удивился я.
— А, старая загадка заела.
— Седьмой класс, третья четверть, лыжи. Она тогда подвернула ногу что ли, а у меня было освобождение.
— Подожди, все-таки ты?
— Ага. Пока вы на лыжах катались, я по Нельке катался. — улыбнулся я.
— Слушай, а ты мне скажи тогда, кого ты среди наших не трогал в ту пору? — она с похотливым блеском в глазах, заглянула мне в глаза.
— Кирю, Попову и Мелькинову. Одна дура, и не знаешь, что будет потом, вторая корова, третья — ну не мог я ее терпеть.
— Офигеть! А: -Начала было она, но я опередил.
— И все были целки.
— Офигеть!
Шум воды закончился в ванной, и мы прекратили разговор про мои геройства в школьные годы. Я помог убрать все со стола. Продукты в холодильник или в чулан, а Танька стала мыть посуду. Открылась дверь ванной. Видимо от горячего душа Нельку совсем развезло, и она туго соображала, что делает — она вышла в одних полупрозрачных трусах, в руках ком одежды, на шее накинуто полотенце. Еще сырые волосы распущены. Она прошла к дивану, бросила свои вещи на пол возле него, плюхнулась на диван, и свернувшись клубком и натянув одеяло, выставив наружу из-под него попку, затихла. Еще через минуту, оттуда было слышно только посапывание. МЫ с Танькой аж прифигели от этого зрелища.
— Ой Нелек: Видать прошибло ее коньячком совсем. Ладно, тебе как постелить? — Танька хитро посмотрела на меня, — отдельно, с собой, или с Нелькой тебя положить? Ну раз молчишь, положу с собой.