— А потом расслабилась? Даже по фотографиям заметно, как ты увлеклась.
— Не в этом дело. Ты же понимаешь, это не быстрый процесс. Пока позу нужную примешь. Руки — ноги пристроишь. Пока чулки всякие поснимала с себя:
— Профессионально!
— Спасибо. Сергей постарался, чуть ли не по сантиметру подсказывал, что делать, как пальцы расположить, как ноги приподнять.
— Не трогал тебя?
— Изредка. Нет, не думай. — Он меня не лапал. Иногда, просто, я не врубалась, чего сделать надо. Вот тогда он помогал. Ему ведь тоже не просто.
— Ну, да. Стояк мучает.
— Мучает. А тебя бы не мучил, на его месте?
— Уже мучает на своём месте. — Я гордо шевельнул бёдрами.
— Ой, дай подержаться.
— Держи уж. — Она впилась вновь в любимую игрушку, и начала слегка водить ладошкой по члену. Я, правда, чувствовал лёгкий дискомфорт от двух оргазмов. Яйца были, как два выжатых лимона. Но, уж очень, рассказ возбуждал.
— Давай дальше, расскажи, как он тебя заставил в дырке ковыряться.
— Подожди. Не так быстро. Мы отщёлкали две плёнки, прежде чем он предложил фон поменять. Сказал, что на чёрном голое тело будет очень выразительно.
— Согласен. Мне очень понравилось.
— Слушай. Он меняет тряпки. Я в креслице сижу, курю.
— Он же против курева в студии.
— А мне разрешил. Говорит, не бежать же на улицу в таком виде. Ну, я курю. Он отвернулся пока, думаю, — а если я чуть-чуть в пиписке пошалю? И начала шалить.
— Да ты чего? — Правда? Сама?
— А что такого? Он не видел. Пока не повернулся.
— И чего?
— Ничего! Говорит, — так тоже сниматься будем? И улыбается. Я ему, в наглую, — да! А что, вы так не снимаете? Он — снимаю и так, и по-всякому. Я руку убрала, а он говорит: ну и зря — если заводит, то глупо отказываться. А я — а вдруг вы на меня наброситесь? А он говорит, а что мне сейчас мешает это сделать? Или ты думаешь, что твоя мастурбация меня возбуждает больше, чем всё увиденное до сих пор? Я подумала — и в правду, какая разница?
— И дрочила?
— Ага. Он почти и не смотрел. — И кончила. Правда, он уходил в туалет, в это время. Вернулся, и мы продолжили. Вот тут-то:
— Изменился стиль.
— Точно. А знаешь почему?
— Он предложил?
— Не угадал. Вернее, — не совсем. Попробую по порядку всё.
— Интригуешь.
— Слушай! Лежу я себе, он снимает. Вдруг, в дверь стучат. Я чуть не подпрыгнула, — не ожидала. Он говорит, — не бойся, это вахтёр опять чего-нибудь забыл. И к двери идёт. Я лежу, ни жива, ни мертва. Руками прикрылась. Благо хоть от двери меня не видать.
— Всё интереснее, и интереснее!
— Точно. Сергей возвращается. Говорит, — Ир, ко мне друг приехал, он художник, мы после съёмки должны были вместе уехать, а у нас с тобой немного затянулась работа. Ну, и спрашивает меня, — не возражаешь, если он тут немного посидит, посмотрит. Мешать он не будет, он человек приличный, известный, кстати, в Москве художник. А я — я же голая! Мне одеться нужно! — Ерунда, — говорит, — Влад столько женщин обнажёнными писал, что его женским телом очень трудно удивить. А вам с мужем, может быть, знакомство пригодится, захотите портрет твой, например. Ну, как? — Ладно, — говорю, — давайте попробуем. — А у самой заныло где-то внизу живота.
— Представляю!
— Не представляешь! — Ты не женщина. Тут при одном-то постороннем раздеться, свихнёшься от стыда. А Сергей говорит, — нет, давай не пробовать, а делать. Я Владу сказал, что ты одна из моих моделей, не стал всего остального рассказывать.
— Это правильно. Но всё-таки второй.: И что?
— Заходит. Огромный, под два метра, лысый. Не молодой, правда. Сергею ровесник, приблизительно. Привет, — говорит, — меня зову Владислав; не помешаю? Буду молчать, но отворачиваться не заставите. Даже не пробуйте! Всегда любил смотреть, как Серёга с девушками работает. А вас, Ирина, я у него не встречал. — Я ему улыбнуться попыталась, но, наверное, не убедительно. Тут Сергей вмешался. Говорит, что работать надо. Ну и давай командовать. Изображать из меня профессионалку.
*****
— Я уже перевозбуждён.
— Да брось ты. Ничего особенного. Что вдвоём, что — втроём. Да нет. Вру, конечно. Разница есть. И, если бы не Сергей…
— А чего Сергей?
— Я имею ввиду, что он вовремя начал командовать. Иначе я раскисла бы. А тут он сразу, — свет включил, вспышку. Ногу, — говорит туда-то, руку — туда-то.
— Понятно, "куда-то"!
— Ну, правильно. Он же меня моделью представил, и обращался, как с моделью.
— Это ясно. Но, как ты раскрепостилась так быстро?
— А я уже не думала о том, как раскрепоститься. — Некогда было. Сергей перестал отвлекаться на уговоры там всякие, на подсказки.
— Как это?
— Да просто: он командует, я — выполняю. Если не выполняю сразу, то он хватает меня за руку и отправляет её куда надо.
— И туда тоже? И ты не возражала даже?
— Ну, не хотелось дурочкой выглядеть. А потом понравилось даже.
— Что же тут могло понравиться?
— Такое странное ощущение, словно я игрушка в чужих руках. Мне говорят: встань на четвереньки, руки между ног, раздвинь себя! — я выполняю. Говорят: лечь на спину, ноги — в стороны, сильнее! — я подчиняюсь, даже не успеваю сообразить, насколько развратно выгляжу в глазах Влада. Сергей за своё: — Ты что ноги никогда не раздвигала, — а я и так почти на шпагате, тяни в стороны, руками помоги. И я делаю.
— Ну, а дрочить он тебя как заставил?
— Он не заставил, — я сама начала.
— Как!?
— Да просто. Когда он сфокусировался на снимках, преимущественно между ног, и начал заставлять меня раздвигать складочки, ну, и трогать себя по-всякому; я так потекла сильно, и так возбуждена была, что перестала соображать. В общем, последние кадров десять, он мне уже ничего не говорил. Это уже была полностью моя инициатива.
— И попка?
— Угу. Мне уже было всё равно. И знаешь…
— Что, милая?
— Если бы они начали меня трахать, я бы даже не заметила, наверно. Нет, не так. Я даже была бы не против.
— Да хорош! Ты что?
— Нет, ничего. Просто я об этом думала. Вру, — ждала. И, знаешь, сейчас мне стыдно, но тогда…
— Что тогда?
— Тогда мне не было стыдно. Я испытала такой дикий оргазм!
— Лучше, чем со мной?
— С тобой это происходит нежно. Тебя я люблю. А там… С ними. Что-то животное и неистовое. Я трахала себя пальцами, и вместе с пальцами, в меня проникали их взгляды. Так мне казалось. Но, если бы во мне оказался член, то мне было бы всё равно чей. И ещё. — Сначала он мне говорил — раздвигай, раздвигай. А потом, я уже сама себя даже не раздвигала, а разрывала. Я, как будто хотела себя вывернуть наизнанку. Смотри. Я сегодня дрочила всё утро.
Я оторвался от Иркиных сосков, и опустился рядом с ней на колени. Она закинула ноги на подлокотники кресла, позволив рассматривать свои прелести. Натёртая дырочка, видно.
— Ну, как я тебе?
— На фотографиях было лучше.
— Конечно. Но ради искусства… А сейчас я чувствую, как сильно всё натёрла. Поцелуй?
— С удовольствием. — Я приник губами к Иркиным складкам, вдыхая такой привычный запах. Запах страсти, а теперь, — и запах разврата. Я целовал жену в клитор, а думал о том, как этот клитор, кнопочку, разглядывали, абсолютно посторонние нам люди. Может быть, в это самое время, они рассматривают фотографии моей девочки, и обсуждают её между собой, называя шлюхой и блядью. Иринка начинает постанывать. Ей нравится. Мне — тоже. Мне показалось, что, рассказывая мне о своих похождениях, она опять сильно возбудилась. Словно в подтверждение, Ирка хрипло стонет и, напрягаясь всем телом, сжимает бёдрами мою голову. Я слизываю её сок. Она постепенно успокаивается.
— Когда ты хочешь ехать?
Она отвечает шёпотом: — Завтра.