С утра, как и положено после многочисленных оргазмов, проснулся бодрый и веселый. Подруги еще не выходили, и я взял на себя роль повара. Салатик, сыр, колбаска — как положено. Путь из гостиной (она же терраса) в кухню пролегал мимо двери в спальню, и во время одного из рейсов дверь открылась. На пороге стояла Настя, в привычном уже виде: в наполовину распахнутом халатике моей жены. Меня она спросонья не замечала и вообще выглядела паршиво: круги под глазами, растрепанная прическа, неуверенная походка. Шаркая тапками, она медленно поплелась по дорожке к сортиру. Проводив ее взглядом, я не отказал себе в удовольствии заглянуть через полуоткрытую дверь в спальню. Маргарита Сергеевна была полностью обнажена, если не считать простыню, закрывавшую одну ногу до бедра. Теперь, когда я твердо был уверен, что она спит самым сладким утренним сном, я мог подробно рассмотреть ее зрелое, полное, плотное тело с небольшим животиком и отвисшими грудями. Правда, в момент наблюдения груди слегка растеклись по ее телу вниз и в стороны. Возраст ощущался по небольшому целлюлиту на больших ляжках, глубоким складкам паха и цвету кожи, но в целом тело тещи оставляло весьма неплохое впечатление.
Дабы не давать обеим пищу для сомнений, я затворил дверь и продолжил накрывать на стол.
Вошла Настя, даже не пытавшаяся прикрыть грудь, видимую при любых резких поворотах и наклонах туловища.
— Доброе утро, — вежливо сказал я.
— Привет, — сказала она вяло. Видимо, вчерашний брудершафт был в силе, — А душ здесь есть?
Я гордился сооруженным собственными руками душем и не упустил возможности этим похвастаться. Вода в баке, нагретая вчерашней жарой чуть ли не до кипения, была вполне теплой.
— Спасибо, — сказала Настя и скинула халатик, продемонстрировав отсутствие под ним не только бюстгальтера, но и нижней части белья. Правда, ей хватило воспитания повернуться при этом ко мне спиной. Отметив ее стройное не по годам тело, еще более привлекательное, чем у тещи, я тактично удалился, слыша за спиной плеск воды.
Такая бесцеремонность перед малознакомым человеком, годившимся ей в сыновья, ставила меня в тупик. Вряд ли она пыталась заставить меня изменить жене на глазах ее матери. Скорее всего, решил я, она либо нудистка, либо просто человек простых нравов.
Появившись через полчаса, Настя выглядела уже гораздо лучше, хотя обильные возлияния давали себя знать. Она была мрачна, неразговорчива и трогала рукой лоб, как бывает при мигрени.
Маргарита Сергеевна была, напротив, бодра и весела. После завтрака Настя сказала, что плохо себя чувствует, и пойдет еще поспит. Я воспользовался случаем и расспросил о ней тещу.
Оказалось, что зовут ее Анастасия Викторовна, что училась в одной группе с тещей и что работает финансовым аналитиком, так что гипотеза о низкой культуре сильно пошатнулась. Была замужем, полтора года назад развелась, есть сын двадцати двух лет.
На мои вопросы Маргарита Сергеевна отвечала невпопад, невольно оборачиваясь в сторону спальни. Я быстро понял, о чем свидетельствуют легкий румянец, блуждающий взгляд и рассеянность. Теща напоминала влюбленного пацана, да, собственно, и была, видимо, по уши влюблена в свою лучшую подругу. А та не была "чистокровной" лесбиянкой, просто после развода хотела секса.
— Я съезжу за продуктами, — сказал я, — и еще в автосервис надо заехать, стучит в моторе что-то.
Первая часть фразы была правдой, вторая — наоборот.
— Когда вернешься? — жадно спросила Маргарита Сергеевна, внезапно обретя ко мне интерес.
— Часа через два, не раньше. Пока объяснишь все, пока на автобусе доедешь, — продолжал я врать.
Ответ ее явно успокоил.
Захватив бинокль, я доехал до магазина, закупился и вернулся примерно через полчаса. Незаметно открыть калитку, прокрасться к сараю и залезть на крышу было делом пустяковым.