Поплыли обратно, чувствуя, что возбуждение накатывает снова.
— Давай-ка мы ее теперь по-другому отъебем.
— Ты как предлагаешь?
— Сразу в две дыры, в пизду и в жопу.
— Думаешь, она в задницу даст?
— А мы и спрашивать особо не будем. Я сейчас посажу ее на себя сверху, ты дашь ей в рот, я говорю — не пожалеешь, отсасывает как надо — Саша говорил тихо и быстро, когда они выходили из воды — Она как следует заведется, ты ей смазочки на попу, я подержу, чтобы не сильно дергалась, если больновато поначалу будет. Такой бутербродик слепим — обкончаешься!
*****
Но если парни и хотели преподнести сюрприз, то они были удивлены сами. В свете костра им представилась чудная картина: девушка полулежала на одеяле, одной рукой поддерживая себя, а в другой она сжимала порожнюю бутылку из-под вина. Бутылкой она мастурбировала, пользуясь ей так, что было ясно: это далеко не первый ее опыт использования предметов по их не прямому назначению. Когда ребята удалились купаться, Женечка решила, что они должны при возвращении увидеть нечто захватывающее, и приступила к делу. Сперва она просто ласкала свой клитор, но этого распаленной групповым сексом женщине было явно недостаточно. Бутылка как бы сама собой подвернулась ей под руку, она облизала горлышко, зачем-то дунула в него и провела им по поверхности своих половых губ. Низ живота с готовностью отозвался томной тяжестью, снять которую мог только оргазм.
Вставив себе в пизду бутылку, другой рукой она начала теребить клитор, набрякший, и отзывавшийся сладостью, граничившей с болью, при каждом прикосновении. Саша с Валерой увидели уже заключительную часть представления: Женечка кончала, судорожно сжимая ноги и кусая губы. Почти бегом они приблизились к ней, раскинувшейся на одеяле, волосы разметались по песку. Девушка прерывисто дышала и имела настолько блаженно-томный вид, что мужчинам стало обидно.
— Ну говорили же ей: не пей столько вина, так и до греха недолго. Полюбуйтесь — довела себя до такого ужасного состояния.
— Да, коллега, случай тяжелый, предлагаю интенсивную терапию.
— А главное — комплексную, коллега, комплексную. Будьте добры, займите исходную позицию, вы ведь помните: главное — соблюдать последовательность процедур. Приступим.
Валера, широко ухмыляясь, лег на спину, и парой движений руки привел свой и без того эрегированный член в полную боевую готовность. Взявшись за сашину руку, Женечка с трудом встала и заявила:
— Уважаемые доктора, если ваша терапия не сработает, я подам на вас в суд, так и знайте!
Она встала на колени и почти упала на грудь Валере. С усилием она перенесла ногу через него, взяла член в руку, вставила его себе в пизду и начала медленно, лениво двигать бедрами. Влагалище хлюпало, Валера взял ее груди в руки и начал покручивать соски. Женечка ойкнула и стала двигаться быстрее. Тем временем Саша, встав сбоку на колени, целовал ее лицо, рукой нащупывая анус. Тот вовсе не нуждался в дополнительной смазке, потому что смешавшиеся со спермой влагалищные выделения давно уже сделали его влажным. Расслабленная от оргазмов мускулатура охотно запустила палец-разведчик внутрь, и Саша понял, что Женя сегодня вряд ли окажется против анального секса. Валера пригнул ее вниз, продолжая подбрасывать на бедрах все громче стонущую девушку а Саша раздвинул ягодицы. Увиденное им порадовало бы любого половозрелого наблюдателя: член ходил в быстром темпе, половые губы скользили вверх и вниз, немного прилипая. Анус сжимался-разжимался, свидетельствуя о приближении очередного оргазма.
— Ну что ты там смотришь?! Порнушку живую нашел? Давай-ка сюда, сейчас я из тебя…
Что она хотела сделать, осталось неизвестным, потому что Саша от наблюдений перешел к действиям. На всякий случай смазав член слюной, он начал вводить его в задницу.
— Что ты… что ты делаешь… Больно, прекрати, блядь, прекрати!..
— Мы же говорили о комплексной терапии, больная, успокойтесь — Валера на всякий случай покрепче взял Женю за плечи.
— Ну больно же, хватит!
— А вот так? — Саша вытащил хуй, еще раз его смазал уже влагалищной смазкой, и начал вводить его медленно, сдерживая возбуждение. Валера двигаться почти прекратил, он занялся женечкиной грудью. Покусывая один сосок, он трогал пальцами другой.
— Тише, так… Я в попу ебалась лишь раз, я не умею… Медленно, медленно, хорошо… Ты, снизу, не спи… ой, они у вас там внутри трутся… Ой, мамочки, хорошо как… Медленно, порвешь меня, хуище здоровый…
Парни сдерживали возбуждение как могли, но искаженное болью и похотью женечкино лицо распаляло их все сильнее и осторожность была забыта. Первым увеличил напор Валера, женечкины просьбы превратились в глухие постанывания. Саша взялся одной рукой за грудь, другой продолжал раздвигать ягодицы. Как только он понял, что девушка забыла о боли и наслаждается происходящим, он тоже стал наращивать темп.
Уй…уй…уй…кончаю…блядь…кончаю… Еще…двигайтесь
На этот раз парни кончили вместе. Первым Валера вцепился Жене в бедра руками, зарычав:
— В тебя, можно в тебя!..
Не дожидаясь ответа, он выгнулся и застонал, выпуская во влагалище сперму. Саша, не говоря не слова, крепко обхватил обеими руками девушку за грудь и живот, вцепился зубами в прядь волос и тоже начал кончать. Через несколько минут, выбравшись из-под тяжелого тела, Женечка прошептала:
— Мальчики, я вас так люблю
— Ты куда?
— Погоди! — зашевелились приходящие в себя парни.
Отмахнувшись, она взяла в одну руку туфли, в другой зажав платье, голая зашагала, пошатаваясь, по тропинке.
Стоя под душем, она пыталась разобраться в своих чувствах. С одной стороны, ей было жалко Игоря, искренне ее любившего, с другой — она была удовлетворена и счастлива. Животное внутри нее радостно мурлыкало . Решив, в итоге, что пусть все будет как есть, и что, в конце концов, ни от нее, ни от него не убыло, Женечка поняла, что теперь у нее есть своя тайна. Она тихонько прилегла на край кровати, укрылась краем одеяла, чтобы не потревожить спящего мужа и сразу уснула. Через полчаса, когда зазвонил будильник, ее лицо было таким милым, сонным и домашним, что проснувшийся Игорь не стал будить ее, чтобы как обычно попить вместе чаю. Он лишь улыбнулся, глядя на нее, поцеловал в щечку и стал собираться.
***
Special dedication to Skiman 🙂
Умение хранить секреты никогда не числилось среди женечкиных достоинств. Еще в детстве она, прибегая с улицы, первым делом выбалтывала маме все новости, забывая про обещания. В школе все знали, что важные секреты Женьке лучше не доверять: растреплет, не со зла, а так, между прочим. После чудной ночки на берегу перестала на время беспокоить плоть, но стало одолевать другое: хотелось поделиться, рассказать о своем подвиге. Над кандидатурой собеседницы долго думать не пришлось. Подруга ее институтской поры Наташа была самой сексуально неотразимой, перетрахавшей половину однокурсников и часть преподов. Причем именно перетрахала она, а не ее. Обычно интересовавший ее мужчина останавливался в уголке, с глупым видом был спрашиваем о какой-нибудь ерунде, наивнющие черные глаза смотрели в самую душу, а вздымающаяся грудь тем временем прижималась к объекту охоты. Застигнутый врасплох самец спешил пригласить красотку в заведение, недогадливых Наташа тем же наивным тоном просила объяснить ("ничегошеньки не понимаю, расскажите в более спокойном месте") все как можно подробнее. Так или иначе посещение неизменно заканчивалось либо скрипучей койкой в ее общаге, либо на его территории. Она первая с курса развелась, муж оставил ей квартиру и был рад, что отделался так легко: в браке она продемонстрировала неуемный сексуальный аппетит и редкую стервозность. Сорокапятилетний бизнесмен все-таки считал этот брак удачной сделкой (жгучую фигуристую брюнетку многие хотели видеть сопровождающей при выходе в свет), пока Наташа, уже после развода, не сообщила ему о количестве ответвлений на его темечке. В настоящий момент она жила одна, работая в какой-то фирмочке и над смыслом жизни особенно не задумывалась.
— Значит, в два смычка тебя, радость моя, отымели? — Наташа откинулась в кресле, подлила мартини в бокалы и засмеялась, глядя на возбужденную воспоминаниями подружку. Бутылка заканчивалась, и Женечка уже выложила все от начала до конца.
— А попочку-то расслаблять надо, тогда и не больно совсем, и кончаешь, как сумасшедшая, от двух хуев-то.
— А ты что, так пробовала? — Женя чувствовала себя искушенной во всех пороках мира, чем очень потешала более опытную подругу.
— Я, моя хорошая, с двумя сразу еще на третьем курсе попробовала. Андрюха, грузин такой рыжий, смешной, помнишь его? Так он сам не свой до женских задниц был. На первое мая с ним и еще с одним в общаге напились, так я им двоим сразу и дала. Сначала не поняла, зачем он конец вазелином намазывает, как поняла — уже поздно было. Как он мне туда засунул, я кричать — больно!
Он, паразит, рот мне зажимает, и наяривает. Потом второй пристроился, ждать не мог — все слюни ронял, смотрел, чуть в штаны не кончил. Снизу-сбоку как-то подлез и тоже засунул. А под конец мне уже и понравилось, еще, говорю, давайте. Они ржут — распробовала, говорят. До утра так и кувыркались втроем. Да, молодость, молодость, как вспомнишь: ни душа, ни хрена, в комнате запах такой — только за него из общаги выгонять можно было! А ты спрашиваешь, пробовала — не пробовала. Кстати, если уж про дуплет мы с тобой так разболтались, то покажу кой-чего из личных запасов.
— У тебя что, пара мужиков припрятана? — Женечка была в том настроении, в котором говорятся и делаются любые глупости.
— У меня кое-что получше есть, подожди, принесу.
Женечка была заинтригована: Наташка ерундой хвастаться не стала бы.
— Смотри, вот он, моя радость!
С видом доброй феи она раскрыла коробку, украшеннню изображениями амурчиков с внушительными эрегированными членами и наклейками с надписями по-французски.
— Ух ты, вот так Змей-Горыныч! — женечкина реакция была, как всегда, непосредственна. В коробке был дилдо темно-розового цвета. Когда она взяла его в руки, то позавидовала подружке от души: он был такой мягкий снаружи и упругий внутри, что его никак не хотелось выпускать из рук. Один член над другим, верхний толще и длиннее, нижний тоньше, короче и сильнее изогнутый.
— По каталогу из Франции выписала, денег стоил — вспомнить страшно. А ты чего как кролик на удава на него уставилась?
Неужели со своим пентюхом ты ничего такого себе не завела?
— Игорь не одобрял, да и какие-то не такие на ощупь они у нас в магазинах, твердые.
*****
— Да, это вещь, не кусок шланга гофрированного.
— А это что за тюбик в коробке? Ничего по-французски не понимаю.
— Ты вообще мало чего понимаешь. Смазка это ароматизированная, глупая твоя голова.
— Ой, правда, как пахнет хорошо. Наташ, а Наташ…
— С собой не дам, не мечтай, а здесь — хоть до смерти себя затрахай.
— А ты не будешь против?
— Если бы я против была, я б тебе его не показала. Ну-ка, глянь в зеркало на себя.
— Ой, щеки как горят! — Женечка присела на кушетку напротив зеркала, не выпуская сокровища из рук.
— Да у тебя не только щеки — глаза вон как горят. Прямо насмотреться на тебя не могу.
— А как вставлять, два сразу, или по одному?
— Давай так: я тебе помогу, но и ты мне не откажешь, в чем — чуть позже узнаешь.
— Ох, Наташенька, давай быстрее, покажи, ну… — Женечка сидела напротив зеркала на низкой тахте, задрав юбку, трусики болтались на одной ноге. Членом она водила по половым губам, держа его обеими руками.
— Снимай кофточку, лифчик тоже. Всегда я твоей фигурке завидовала — стройная, ноги длиннющие. Ложись, ложись…
Приговаривая, она намазала сладко-горько пахнущим кремом оба рога, легонько поцеловала головки и начала поглаживать внутренние поверхности женечкиных бедер. Лежа на спине, та подняла обе ноги так, чтобы подруге все было видно и доступно. Нежно, чуть вращательными движениями та стала вводить члены во влагалище и анус. Женечка дрогнувшими пальцами коснулась сосков, электрический разряд пробил ее от груди до промежности. Она опустила ноги на плечи Наташе.
— Только женщина знает, как это правильно делать, тебе нравится, моя сладкая?
— Давай, давай глубже, очень нравится.
Решительным движением Наташа погрузила члены по самое основание. Женечка сильнее затеребила соски, двигая тазом навстречу ебущей ее руке. Отбросив свободной рукой со лба волосы, Наташа наклонилась к влагалищу и глубоко вдохнула смешавшиеся ароматы выделений, крема и пота.
— Запах-то какой, сладенькая ты моя.
Она начала ускорила движения, женечкины стоны участились и стали громче. Если бы кто-нибудь мог подглядывать, то он бы застыл, завороженный: брюнетка в распахнувшемся халатике вовсю трудилась над разметавшей по тахте рыжие волосы, стонущей подругой.
— Ой, кончу сейчас, кончу!..
— Ах, ты, сучка моя сладкая, давай, давай…
Женечкины живот и ноги свело горячей судорогой, Наташа упала лицом ей на живот.
— Ой, не могу, хорошо как…
— Теперь лежи, жди меня. Не забыла, что обещала?
— Я боюсь что-то, ты чего задумала?
— Лежи, я сказала.
Когда Наташа вошла, Женечка только охнула. На ней был одет черный кожаный лифчик, закрывавший нижнюю треть груди и черные кожаные трусики с прорезью, через которую была видна гладко выбритая пизда. Ноги обтягивали высокие сапоги с миллионом ремешков. В одной руке она сжимала здоровенный хуй из черного же латекса, а в другой — маленькую кожаную плетку, тоже, естественно, черную. Не дав Женечке открыть рта, она подошла к ней и шлепнула ее по ягодице.
— Слушай меня и молчи. Я — хозяйка, ты — служанка. Лишнее слово — лишняя плетка. Понятно? Отвечать одним словом, всегда в конце прибавлять "госпожа"!
— Да.
Шлеп!
— Неправильный ответ, еще раз.
— Да, госпожа.
— Хорошая слуга, молодец. Что это у тебя такое?
Гневно раздув ноздри, указала на дилдо.
— Кто разрешал моей служанке пользоваться господскими вещами?
— Но я…
Шлеп! Шлеп! Шлеп!
— Не оправдываться! Виновна! Наказание: будешь лизать госпожу, и не вздумай халтурить, накажу!
Игра Женечке нравилась, плетка громко хлопала, но было почти не больно. Подчиняться было приятно, а возможность попробовать на вкус чужую пизду возбуждала невероятно.
— Приступай, чего спишь!?
Высунув язык, новоявленная рабыня осторожно провела им по поверхности половых губ.
Шлеп!
— Плохо стараешься, работай давай!
Она засунула несколько раз язык во влагалище и начала вылизывать все складочки, стараясь не пропускать ни одной, даже самой маленькой. Госпожа застонала и провела черным фаллосом себе по губам.
— Давай, негодная девка, давай!
Внезапно она схватила Женечку за волосы и с силой стала тереться промежностью об ее лицо. Когда по ее телу пробежала дрожь оргазма, Женечка почти уже задыхалась, погрузив нос и губы во влагалище.
— За то, что ты плохо старалась, тебе еще задание, возьми это! Наташа протянула ей еще не опробованную ими игрушку, Женя обхватила член обеими руками и попробовала взять его в рот. С трудом поместилась только одна головка — это был серъезный инструмент.
— Госпожа не боится такого большого?
Шлеп! Шлеп! Шлеп!
— Ах ты гадкая девка! Никаких вопросов госпоже! Вводи его потихоньку, сделаешь больно — отлуплю.
Лежа на спине на середине тахты, взяв позабытый было дилдо, она скомандовала:
— Начинай, только встань так, чтобы я видела перед собой твою гадкую щель!
Расположившись в классической лесбийской позе "69", они начали сперва полизывать и покусывать друг другу гениталии, но это было лишь прелюдией, которую никто не собирался затягивать. Наташа первой почувствовала, что ее пизду раздвигает здоровый дрын.
— Женечка, милая, осторожней, пожалуйста! — игра в госпожу и рабу была забыта, она знала лишь то, что в нее втыкается очень большой хуй. Медленно вводя и выводя фаллос, Женечка легкими движениями языка ласкала клитор. Она так увлеклась этим занятием, что забыла про игрушку в руках Наташи. Та, в свою очередь, не стала медлить, и ввела оба хуя одним уверенным движением. У Женечки перехватило дыхание, она схватила руками наташины ягодицы и вцепилась зубами в черный латекс. Застонав, она стала двигать туда-сюда фаллос, держась зубами за край. Свободными руками Женечка раздвинула ягодицы и стала засовывать туда пальчики, один за другим. После этого они перекатились, и сверху оказалась Наташа. Она вполне освоилась с ощущениями, и двигала бедрами, чтобы получать удовольствие не только от члена, но и тереться клитором об женечкино лицо. Дилдо в ее руках работал, как отбойный молот, и Женечка кончала раз за разом. После n-ного оргазма она перестала бояться за наташину пизду и тоже стала действовать фаллосом решительнее. Наташа отреагировала сдавленным криком, и Женечка испугалась.
— Что, больно?
— Продолжай, продолжай, дурочка!
Минут двадцать длилось взаимное сладкое истязание, после чего Наташа с характерным хлюпаньем вытащила из себя и из Жени члены.
— Хорош, подруга, завтра ходить не сможем.
Обнявшись, они задремали,но тут зазвонил телефон.
— Наталья? Добрый вечер, вернее, ночь, Игорь беспокоит. Женя у тебя?
— Это твой, разговаривай.
— Ой, бля, второй час… Игаа-рее-чек, милый, мы тут выпили немного, я задремаа-лаа… Прости меня, солнце!
— Ты почему не звонишь, мобильный не берешь?! Я что себе думать должен?
— Ну Игорь, мобильник в сумке, а мы в кухне были. Не сердись, пожалуйста, можно я тут останусь?
— Ты, знаешь ли, совсем обнаглела!
— Все-все, больше так не буду, прости, любимый! …Уф, заебал, козел. Глаза б мои его не видели.
— Да все они козлы, давай спать, мне же на работу завтра.
— Наташ, ты вот так, с женщиной, тоже не первый раз?
— Пойми, глупая, все мои первые разы были, когда ты еще девочкой была. Все, спать.