— Ну что ж, совсем неплохо для начала. Думаю, тебе понравилось играться с воском, не так ли? Почему бы нам не продолжить это?
Резким движением руки он выдернул на четверть сгоревшую свечу из вагины Мишель, отколупнув, тем самым, добрую половину застывшего воска. Девушка только охнула — на крик сил уже не было.
В следующее мгновение она снова оказалась лицом к потолку, а над ней склонился Крис, со свечой в руке.
— Думаю, твои сосочки уже соскучились по ласкам… — проговорил он, наклоняя свечу над левой грудью Мишель.
Назвать это болью — значило не сказать ничего. Грудь Мишель словно жгло раскаленным добела железом, она металась в своих оковах, забыв об израненных руках, забыв о ненавистных прищепках… И орала. Орала так, что от собственного крика у нее закладывало уши, так, что дребезжали стекла в окнах где-то наверху… Изгибаясь всем телом, она пыталась убрать свой измученный сосок от безжалостной струи воска… Но Крис не собирался так легко ее отпускать. Его рука двигалась след в след за ее телом, словно предугадывая движения девушки. И раскаленный стеарин капал и капал на грудь Мишель…
Обкапа всю левую грудь равномерным слоем воска, Крис перешл на правую. Мишель, совершенно измученная, охрипшая и опустошенная просто слабо дергалась под жгучими каплями. Ей уже было почти все равно. Просто хотелось, чтобы все это кончилось.
Почувствовав это, Крис мгновенно прекратил свое занятие. Свеча исчезла из его рук, он взглянул на висящую перед ним в полузабытьи Мишель.
— Что ж, думаю, не помешает внести небольшое разнообразие в наши игры, как ты считаешь? — эти слова он сопроводил очередной манипуляцией с пультом управления.
Кольцо с Мишель перевернулось, предоставив ей разглядывать неровные камни, составляющие собой пол комнаты. Для Криса же открылся великолепный зад девушки — полные упругие ягодицы, маленькое девственное колечко сфинктера, обрамленное небольшим темным пятнышком.
Крис положил руку на анус Мишель, слегка помассировал его пальцем, попробовал на прочность. Разведенные в стороны ноги девушки открывали поистине королевский простор для действий.
— Вижу, с анусом своим ты пока не экспериментировала. Зря, попка у тебя — просто загляденье, грех ее не использовать для наслаждения. Впрочем, сейчас мы это исправим.
Мишель не могла видеть, что происходит сзади, но понимала, что ничего хорошего такая речь не предвещает.
И точно — через мгновение ее анус взорвался дикой, совершенно невыносимой болью — Крис вводил в нее огромный конусообразный стержень, достигающий, ближе к середине 20 сантиметров в обхвате. Мишель, в бессильной агонии, царапала ногтями воздух, выгибала спину, в безнадежной попытке уйти от этой боли… Ее анус был крепко сжат — по идее, туда даже палец сейчас пропихнуть было бы сложно… Но Крис, с какой-то чудовищной силой продвигал стержень все дальше и дальше в ее анус, пока он наконец не уткнулся в стенку кишечника Мишель.
Сама Мишель к этому моменту успела не только окончательно осипнуть — по ее щекам вновь текли ручейки слез, она дергалась всем телом, сдирая кожу на запястьях в кровь. Такой боли она не испытывала никогда — содранные внутренности кишечника, вытянутая, местами — прорванная, кожа сфинктера…
Крис закрепил стержень при помощи тонких ремешков на животе у Мишель — чтобы не вывалился.
— Ну вот, думаю теперь ты сможешь удовлетворить своей попкой любого, даже самого взыскательного мужчину, — ухмыльнулся он. — На сегодня я тебя оставляю, подумай, взвесь все за и против — стоят ли все эти мучения той информации которую ты скрываешь? Думаю, к завтрашнему утру ты сможешь дать ответ.
Он снял с зажимы с ее сосков и клитора, слегка помассировал их, дабы восстановить кровообращение, мотивировав это тем, что "Преждевременная гангрена ни к чему таким восхитительным произведеням искусства!", и повесил новые прищепки — с куда менее мощной пружиной.
— Это просто чтобы ты не расслаблялась. — улыбка на его лице не вызвала у Мишель никаких эмоций, кроме ненависти и отвращения. — Спокойной ночи!
Неслышный шорох босых ног по грубому камню — и двери сошлись за ним.