— Ну смешно, да, — покорно согласился Леннарт, и уже чуть потише попросил: — потешились да? Ну а теперь развяжите, девчонки. Сейчас же перемирие. Убивать и калечить врагов нельзя. Не буду же я стоять здесь вечно?
— Вечно не будешь, — в голосе амазонки послышалось что-то вроде сострадания, — а до будущего вечера придется. Позор есть позор.
— О, нет! — вырвалось у Леннарта. Он рванулся изо всех сил, но пеньковая веревка выдержала усилие могучего варвара и он застонал: — ослабьте хоть руки на минуту!
— А зачем? — девушка присела рядом, и с любопытством разглядывала пленника снизу вверх, стараясь заглянуть в опущенные глаза. Леннарт с трудом разлепил губы:
— Да у меня вот-вот мочевой пузырь на куски разорвется, — пробормотал он, стараясь, чтобы никто кроме собеседницы не услышал. Та поняла, хмыкнула, и приблизив свои губы к его уху прошептала доверительно:
— Никто тебе тут не поможет. По нашим степным законам тот, кто проявит сочувствие к осужденному должен будет сам поменяться с ним местами, — потом обернулась к своим, и победно воскликнула: — А мы с девчонками только и ждем коогда у тебя по ногам потечет. Позор есть позор. Так что это не мы зассыхи, а тот кому больше всего ссать хочется!
— Сука, — застонал Леннарт и изловчившись двинул плечом, удачно задев локтем по-девичьи упругую, но немаленькую грудь девушки. Та взвизгнула и отскочила к подружкам, держась за ушибленное обеими ладонями и чуть не заплакала.
— Ой, как больно дерется! Прямо по титькам!
Молодые амазонки агрессивно зашумели.
— Да я его сейчас ножнами!
— Давай вместе, я буду держать, а ты ножнами…
— Да держать-то его не надо, надо лезвием пощекотать…
— А если до крови? Как бы не влетело нам.
— Да зачем лезвием? Коленом и всего делов, он же привязан. И не в пах, а прям по пузырю.
— А если покалечим?
— А если я вас? — рявкнул Леннарт и для острастки рванулся еще раз так, что веревки затрещали. — Я вам серьезно говорю, идите сюда хоть все. Только замечайте, два раза повторять не буду. Покалечите меня, хоть царапина будет, вам хана, завтра вы меня отпустите, а послезавтра я вернусь с отрядом, и за нарушение договора мы ваш частокол снесем, и Властительница вас не ужином угостит, а моему отряду отдаст на часок, чтобы конфликт сгладить. Будете бить меня, я не дай бог веревку порву, и обязательно скажу, что вы, мокрощелки, меня освободили. А уж если совсем вырвусь, беда вам будет. Калечить не стану, но синяки на титьках долго не сходят, спросите у подружки!
Будь здесь опытные бойцы, Леннарт не произнес бы всей пламенной речи, но девчонок впечатлило. Они так и не сделали шагу на дощатый помост, где маялся пленный варвар, только постояли еще минут десять молча, в надежде глядя, не обоссытся ли он. Но Леннарт даже с ноги на ногу не переступил, с усмешечкой наблюдая своих палачей-недомерков. Девчонки явно не знали еще многих тайн жизни, и поэтому, пошептавшись, ушли куда-то за фургоны.
Приссали, сучки, злорадно подумал Леннарт.
3. Вейта пришла еще примерно через час, когда он уже не мог стоять спокойно и прямо. Немного постояла, наблюдая, как сжав зубы и зажмурившись, несчастный варвар напрягает то одну, то другую ногу, выгибается всем телом, пытается свести колени.
— Как жизнь? — окликнула Вейта, натешившись зрелищем вдоволь.
Леннарт открыл глаза и уставился на свою давнюю симпатию. Сейчас, после обильных возлияний в палатке властительницы, она была особенно хороша — длинные белые волосы свободно лежали на разрумянившихся щеках, огромные глаза казались бездонными, а скрещенные под грудью руки словно подарок выставляли напоказ основное достоинство славной воительницы. Леннарт жадно смерил взглядом собеседницу.
— Чего пялишься? — осадила она его так, как будто встреча произошла на ярмарке, и сейчас разгоревшиеся глаза мужчины обещают ей быть залапанной и затиснутой в угол.
— Как перекусили? — ответил он вопросом на вопрос, и сам чуть не рассмеялся, до того жалкий и сдавленный хрип вырвался из его пересохшей глотки.
— Отлично перекусили, — нараспев, подражая своей властительнице ответила Вейта: — интересная беседа, изысканные яства. — Но я спросила первая. Как ты тут без меня поживаешь? Хотя можешь не отвечать, я сама узнаю.
Она бесстыдно сунула руку ему между ног. Не ударить, так пощупать сухо или нет.
— Ты еще не опозорился? — удивилась амазонка.
— А вот нет, — презрительно усмехнулся Леннарт, и втянул воздух между зубами, потому что ладонь женщины прошлась опять по его мужскому достоинству, правда сейчас это было не больно, а здорово приятно.
— Ну и нечего хрен задирать, — видно было, что Вейта разочарована, но вместе с тем, и азартно разгорячилась. Пиво располагает женщин к игре. — Я и сама долго терпеть могу.
— Однако я терплю от самого шатра, — напомнил Леннарт, — а ты наверняка слила лишнее, перед тем, как вести меня сюда.