— Это ты верно заметил, — хмельно засмеялась амазонка: — Только не забудь, пиво действует не сразу. А я еще сколько на ужине хлебнула. И снова очень даже сильно хочу.
— Да ты не сравнивай, чего не знаешь, — огрызнулся Леннарт: — у меня пузырь как каменный, до того полный.
Вейта ничего не ответила, только снова полезла к нему рукой под шкуры. Потом так же молча прижалась низом живота к его почти онемевшей ладони.
— Давай, щупай, — предложила она. И сама не заставила себя просить.
— У! Как ты мне сдавила! — взвыл Леннарт.
— Да и ты не хуже! — выдохнула Вейта: — ну все, хватит… Дай теперь я себя потрогаю.
Минуту она стояла, уже не жестоко, а ласково поглаживая себя и его немного ниже пупка. Потом усмехнулась примирительно:
— Ладно, тебе и правда пожалуй больше хочется. Бедняжка варвар.
— У меня пузырь каменный, а у тебя железный, — нашел в себе силы пошутить Леннарт.
— Ага, — согласилась Вейта, — но я вон за тот фургон зайду, и вернусь к тебе свеженькая. А ты будешь мучиться, терпеть, а потом по ногам потечет, а я любоваться буду.
Она мурлыкала, словно кошка легонько коготками проводя по заросшей жесткими волосами руке варвара.
— Валяй, — пожал он плечами: — можешь еще десять раз отбежать в кусты, а потом гордиться своим железным пузырем. Мне так намного легче. Даже если для всех здешних я опозорюсь, мы то с тобой будем знать, что позор был бы твой, если бы мы по честному на спор терпели у столба.
— Я с тобой не спорила! — жестко сказала Вейта, и, скользнув рукой чуть ниже легонька сжала Леннарта там, где уже сжимала не раз: — я тебя взяла в плен и поставила у столба.
— И правильно делала, что не спорила, — согласился Леннарт сквозь зубы -. Когда у меня руки связаны, можешь меня тискать, хотя однажды, ты помнишь — сама не вытерпела… Уж если девочка боли не вытерпела, то куда ей бедной вытерпеть выпитое пиво…
Непобедимая амазонка даже всхлипнула от обиды. Привалилась к Леннарту грудью, и, выдыхая на него запах выпитого пива, спросила растерянно:
— Да что ты такой наглый? Я же что хочу с тобой сделаю…
— Ага, дуры сисястые, — в тон ей прошептал Леннарт: — вы так мужиков ненавидите, что у вас даже позорный столб на хрен похож. А про сам хрен вы ни черта не знаете, правда?
— Неправда!
— Правда, правда. Вот щупаешь ты меня, и ждешь пока я обоссусь. Так вот имей в виду, беги быстрее в кусты. Потому что если не добежишь, то это ты мокрая окажешься, а не я.
— Почему? — кошачье любопытство смешалось в голосе амазонки с парами алкоголя.
— А ты когда-нибудь видела, чтобы парень ссал и кончал одновременно? Не видела, Вейта, потому что парень так не может. И если рядом такие титьки, как твои я никогда в жизни не обоссусь, просто сил не будет, понимаешь?
— А у нас наоборот, — вдруг жалобно сказала Вейта, и отойдя на шаг, чуть присела, и ладонями прижала себе между ног: — вот я сейчас завелась, видишь…
— Вижу, — усмехнулся варавар: — еще бы не видеть, что соски у тебя дыбом…
— И терпеть сразу труднее стало, — призналась амазонка шепотом, то сгибая коленки, то выпрямляя: — тебе наверное нравится смотреть на меня сейчас.
— Нравится, — Леннарт даже засмеялся от удовольствия: — и ты если на меня сейчас посмотришь, тебе тоже понравится.
— Ой, у тебя хрен совсем встал… Ой, здоровенный до чего… — прошептала Вейта.
Привязанный к столбу мужчина стоял теперь прямо, а набедренные шкуры его теперь не просто оттопыривались. Главная орган мужского тела отодвинув и хорошенько натянув набедренную повязку со своего пути бессовестно торчал теперь наружу и немого кверху, слегка поблескивая в свете луны.