Мы очень близко видели свои глаза, и дыхание Оленьки обжигало меня.
— Ты, наверное, сегодня в ЗАГСЕ познала… истину… — прошептал я.
— Наверное. А что это такое? — тихо спросила она.
— Для меня это — ПРАВДА.
— Значит, я познала ПРАВДУ? И мы в ЗАГСе всё сделали правильно?
— Конечно.
— И если это — ПРАВДА, значит, мы будем любить друг друга всю жизнь?
— Конечно.
— И нас ничто не разлучит?
— Если ты говоришь, что познала ПРАВДУ, значит, ничто не разлучит.
— А если разлучит?
— Тогда ты познала не ПРАВДУ, а ЛОЖЬ.
— Это как?
— А так: бывает, что человек вроде бы говорит ПРАВДУ, а на самом деле врёт, скрывает что-то, хитрит.
— Да?
— Конечно.
— А вдруг.
— Что "вдруг"?
— Вдруг познала ЛОЖЬ, к примеру.
— Ты не уверена в себе?
— Да нет, к примеру. Допустим, я возьму и в кого-нибудь влюблюсь, жизнь вон какая длинная, разве мало таких случаев?
— Полным полно, только я не хочу об этом:
— К примеру, говорю, к примеру, глупенький мой: мы же с тобой философствуем: что ты, ей богу… Ты лучше ответь: ты меня тогда пристукнешь за эту ЛОЖЬ, да?
Я отпрянул от неё и залпом допил кофе:
— Это уже не ЛОЖЬ, Оленька, и ты зашла в какие-то дебри. И зачем мне тебя пристукивать, что за глупость? Я возьму ремень, сниму с тебя трусики, выпорю как сидорову козу и поставлю в угол.
— Когда ты снимешь с меня трусики, — хитро улыбнулась она, — ты возьмёшься не за ремень, а за кое-что другое, я больше чем уверена.
— Слушай, философ, как говорят дворники нашего дома — "кирдык!" , ты опоздала!
— Вау! — заголосила она и посмотрела на часы. — Почему "кирдык"? Ещё не совсем "кирдык" , успею! Хватай морожное, бежим! — и сорвалась со стула.
Я машинально схватил недоеденные порции.
На ходу допив кофе, она швырнула чашку на соседний стол и выскочила на улицу.
Я — за ней.
— Пока-пока, мой любимый Принц, твой Лис уехал на репетицию! — и Оленька помчалась к машине.
— Осторожней на поворотах, Лис! — крикнул я.
Она послала мне воздушный поцелуй, помахала ручкой и уже нырнула в салон машины.
Моя "Honda" мягко заурчала и на радость мне очень плавно, без единого рывка тронулась с места, влилась в общий поток бурлящей мостовой.
И только теперь я спохватился и осознал, что стою как чудак с двумя бумажными блюдцами мороженого и глазею на бегущие машины…
Уверенно держась за баранку руля, Ольга ехала совершенно спокойно, и пронзительные сигналы соседних машин, их суетливая борьба за удобное место, казалось, совсем не тревожили её.
Она легко и независимо глядела вперёд и наслаждалась приятным блюзом, долетавшим из приёмника, ей было очень хорошо.
В кармане куртки звучно заиграл мобильник, она достала и поднесла его к уху.
— Привет, мамочка! Были, конечно! Всё отдали, всё в порядке! Ты знаешь, весь народ будто решил разом обжениться, на ближайшее время всё занято! А вот так! У нас — через полтора месяца, как раз тридцать первого декабря, под новый год! Это же здорово, мамочка, сразу два праздника! Нет-нет, я за рулём! Всё, я закончила, не волнуйся, закончила! Целую! Пока-пока!
Убрав мобильник в карман, Ольга прибавила громкость блюза и откинула голову на высокую спинку кресла, а по лицу пробежала то ли улыбка, то ли хитрая довольная усмешка…
Тёмно-вишнёвая "Honda" плавно притормозила у широкого тротуара в нескольких метрах от громадного спортивного комплекса, ограждённого металлическим забором. На фасаде здания пестрела реклама развлекательных программ, зубопротезных кабинетов европейского уровня и туристических агентств высшего класса.
Перевесив спортивную сумку через плечо, Ольга решительно открыла стеклянную входную дверь и пошла по коридору той характерной походкой, которая свойственна балетным девочкам и спортсменкам по художественной гимнастике.
Строгая охрана из четырёх высоких парней с вожделением глазела на неё.
Ольге нравились подобные взгляды мужчин — жадные, страстные, они поднимали настроение и льстили. Сделав спинку прямей, а классический шаг ещё вычурней, она знала, что стала сейчас в несколько раз привлекательней.
— Добрый де-е-ень! — приветливо пропела она и соблазнительно улыбнулась, словно приглашая всю охрану следом за собой, она играла, она не могла без этого.
— Добрый-добрый!!! — хором крикнули мужчины, затоптались на месте и проглотили "сладкие слюнки" , а один из них даже закашлял, поперхнувшись.
Ольга ото всей души засмеялась не в силах сдержаться, прибавила ходу и наотмашь пихнула дверь с табличкой ЖЕНСКАЯ РАЗДЕВАЛКА.
Девчонки, стоявшие там, дико завизжали и как пугливые козы запрыгали по сторонам, прикрывая обнажённые груди и голые попки.
— Ты что — очумела после ЗАГСа?!
— Оля, стучать надо!
— Да закрой же, сумасшедшая!
Продолжая смеяться, Ольга, наконец, захлопнула дверь и влетела в раздевалку.
— Точно, с ума спятила! Написала з а я в у и спятила!
Все теперь расслабились и захихикали.
— Ой, Господи, до чего же здесь голодная охрана, — объяснила Ольга, сдерживая смех, — прямо на ходу раздеть готовы!
— Ладно-ладно, тебя есть кому раздеть, — сказала рыжая девчонка, натягивая кофту, — ты говори когда свадьба!
— В конце декабря! Целуйте, поздравляйте! Ура! — Ольга бросила на пол сумку, скинула куртку и закружилась на месте.
— Ура! — заголосили девчонки, стали целовать, тискать, кружиться вместе с ней.
— Ну, Оля, смотри, если не будет приглашений, ты враг номер один, и никаких соревнований во Франции тебе не видать! — пищала на верхней ноте рыжая подруга.
— Да как же я без вас? Ленка, Зинка, Светик… я так счастлива… я даже переодеться не в силах… — и она плюхнулась на топчан, раскинув руки.
— А мы тебе поможем, невестушка наша! Девки, налетай!
Девчонки кинулись к ней, стали снимать ботинки, рубаху, стягивать джинсы, а Ольга на одном дыхании говорила и говорила:
— Вы бы только знали, как я люблю Костика… вы бы только знали… он красивый, внимательный, нежный, а какие мягкие у него пальцы, какие чувствительные губы…
— Слыхали?! Откровенья пошли!
— Мне бы такого, девки, с такими-то пальцами и губами! — крикнула рыжая подруга, принеся Ольгин спортивный костюм.
Все громко засмеялись и поставили невесту на пол в одном лифчике и трусиках — красивую, стройную, гладкую, выше всех остальных — уже потянулись руки, чтобы снять и сбросить лифчик, но в дверь неожиданно постучали.
Она открылась, и на порог раздевалки стремительно шагнула худая женщина в синем трико и секундомером на шее.
Кто-то из девчонок не успел остановиться и в запарке расстегнул Ольгин лифчик, мигом слетевший вниз и оголивший грудь.
— Ой! — ахнула Ольга и прикрылась.
— Та-А-К… — протянула женщина, и глаза её округлились. — Никогда не думала, что воспитала Московскую сборную лесбиянок… Вот тебе на-а-а…
Рыжая подруга тут же ответила:
— Татьяна Сергевна, это же наша невеста — Ольга, она прямо сейчас была в ЗАГСе, заявленье подавала, а мы слегка репетируем: древний обряд "одеванье подвенечного платья" : скоро свадьба:
— А-а-а, да-да! — вспомнила женщина и вроде смягчилась, забыла про "сборную лесбиянок". — Поздравляю, Оля, сердечно поздравляю! Это очень серьёзный поступок! — и пошутила. — Только смотри, "чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за мелкое и подленькое"! Ладно, девочки, репетицию древнего обряда перенести на вечер, а сейчас быстро в зал на репетицию выездной программы! Сколько я могу вас ждать?! Быстро! Быстро! — и захлопала в ладоши, подгоняя подопечных…
Я стоял у кассы супермаркета и выкладывал из пакета большую бутылку водки "Русский стандарт" , длинный батон колбасы и баночку красной икры.