— Вообще-то неинтересно и уже довольно скучно, но: если окончательно закрыть эту тему, то — пожалуй:
— Про Ольгины похождения я услышала от мамы.
— Браво! — я даже оживился. — Вот тебе и точечка над i, значит, мама всё давно знала?!
— Неделю назад. Ольга раскрыла ей тайну перед самым отъездом в Петербург.
— А почему же Тамара Петровна мне ничего не сообщила?!
— Ты думаешь, что это так просто? А потом наверняка ей запретила Ольга.
— Да-а-а-а!!! А я-то с Тамарой Петровной разговаривал на даче по телефону и в тот момент уже был в круглых дураках!!! Какое скотство!!!
— Успокойся, Костик, я не для того начала, чтобы ты бесился, я не хочу так, успокойся.
— Извини, меня занесло: извини, я слушаю:
— Так вот, Ольгин рассказ сопровождался бурными слезами и отчаянным откровенным признанием в полной любви к Юрию Семёнычу и в полной запутанности личных отношений с тобой. Истерика, прыжки спортивного тела к распахнутым окнам и желание швырнуть с девятого этажа свою юную жизнь. В конце концов, мама напрочь слегла от такой новости.
*****
— И решила скрыть от меня — пусть ходит в дураках: Ну что же, это действительно остаётся последним вопросом, который не даст мне покоя: я чувствую, что не даст: Мне надо обязательно услышать Тамару Петровну и поглядеть в её глаза: Ты знаешь, мне хочется съездить на "Планерную" и навсегда закрыть тему:
— Съезди, милый Костик, съезди, закрытие этой темы мне снится уже которую ночь…
В комнате жены императора находились всё те же: император, жена и наложница.
Он медленно подошёл к наложнице и сказал:
— Посмотри мне в глаза!
Она посмотрела.
Император внимательно глядел на зрачки красивых глаз, которые иногда прятались в сторону.
— Не бегай туда-сюда!
— Я не бегаю, они сами, — тихо ответила Май Цзе.
— Если сами, значит, ты чего-то боишься!
— Я боюсь того, что император мне всё время не верит.
— Хочу поверить! Если бы не хотел, у нас бы не было того разговора в беседке! Ты помнишь, о чём мы говорили?! В глаза смотри, в глаза!
— Помню. Говорили о моих способностях. Говорили, что я могу стать Главным художником Дворца и Главным хранителем будущей библиотеки, которая будет создаваться и пополняться из года в год интересными делами и событиями. Говорили о государстве, о предательстве, измене…
Император остановил:
— Достаточно! У тебя, однако, память как у нормального человека и голос не дрожит, а сама ты — умалишённая дура! Ничего не пойму!
Жена Чау Лю быстро вмешалась:
— Император, оставьте наложницу в покое, об этом прошу Вас я — Ваша жена.
Он резко повернулся к ней, хотел грубо ответить, но осёкся и тихо спросил:
— Ты так думаешь, моя жена?
— Да, сейчас не время разглядывать друг у друга зрачки и вспоминать разговоры при ясной луне в беседке для пыток.
Он подумал, пристально глядя на Чау Лю, и кивнул:
— Точно, я увлёкся: я — увлекающийся император: Вот что, Май Цзе, поставь этот пузырёк со спермой Чжоу Дуня на край стола, ступай к моему слуге Ван Ши Нану и вели позвать сюда самого Чжоу Дуня.
— Мне к Ван Ши Нану… — растерялась Май Цзе, — и велеть ему? . .
— Не тебе велеть, а велеть естественно от моего имени. Что из того, если императору захотелось доверить это важное Дворцовое поручение своей наложнице Май Цзе? Что из того? — и он повернулся к жене.
— Ровным счётом ничего страшного, а если они там устрашатся — будет полезней для них, — ответила Чау Лю.
— Я тоже так думаю, хватит со всеми сюсюкать. Пусть Ван Ши Нан вместе с Чжоу Дунем перевернутся с ног на голову от своих догадок и подивятся моему странному поведению.
— Исключительно правильному поведению, — добавила Чау Лю и дала команду наложнице. — Иди, глупышка Май Цзе, иди, и ничего не бойся! Ты должна гордиться таким доверием к тебе!
Май Цзе быстро поставила пузырёк на край стола, поклонилась и спешно вышла из комнаты.
Когда муж и жена остались одни, он с лёгкой иронией заметил:
— Чау Лю, иногда мне кажется, что в этом Дворце два императора.
— Но ты же сам читал мне записи, которые сделал на РУСИ. Как там у них… "муж и жена — одна страна". Ведь так?
— Да-да: примерно так: — усмехнулся он. — Вот что: тебе лучше переждать в соседней комнате, когда придёт Чжоу Дунь.
— Конечно, я не стану мешать мужскому разговору и надеюсь, что с твоей стороны он будет именно таким — мужским и жёстким.
Император вдруг повысил голос и в сердцах ответил:
— Со своей стороны я бы не стал заниматься этим козлиным делом, как говорят на РУСИ, а разогнал бы всех к чёртовой бабушке, как говорят там же!
— Интересно… — протянула Чау Лю, — я такого от тебя ещё никогда не слышала…
— О-о! Я исписал целых три фолианта, когда был по Великому Пути, проезжая мою любимую РУСЬ, ещё не то услышишь!
— И что же такое "козлиное дело"?
— Это — самое низкое и мерзкое дело типа спермы Чжоу Дуня, — и он кивнул на пузырёк, стоявший на краю стола, — и занимаются такими делами не императоры и цари, а козлы к твоему сведению!
— Любопытно… Значит, наш Дворцовый лекарь — козёл. Какое замечательное слово по своему звучанию, для моего творчества это будет не лишнее с точки зрения познания. "Козлиное дело" , надо же. А кто такой "чёртовый бабушка"?
— Не "такой" , а такая! На РУСИ это — злая беззубая старая женщина, и если к ней всех разгоняют, то обратно уже никто не возвращается!
— Надо же, я это тоже запомню… Но зачем тебе всех разгонять к чёртовой бабушке в эту РУСЬ? Это так далеко и так дорого, возьми и разгони на правый берег нашей Жёлтой реки, и пусть себе растят рис, осваивают пустые земли, если речь идёт о мягком наказании.
— Я, пожалуй, придумаю что-нибудь пожёстче, чем растить рис и осваивать пустые земли на правом берегу Жёлтой реки!
— Но прошу тебя — только не к этой далёкой бабушке, ты же всю казну истратишь:
В дверь постучали.
Он резко махнул рукой, и Чау Лю быстро исчезла за толстой бамбуковой шторой смежной комнаты.
— Входи, Ван Ши Нан! — крикнул император.
Слуга появился в проёме двери, мигом огляделся по сторонам, поклонился и доложил:
— К Вам — Главный Министр.
— Пусть войдёт!
Ван Ши Нан попятился задом и скрылся.
Главный Министр Чжоу Дунь вошёл в комнату и весело сказал:
— Император, какая "честь" , я просто "польщён" , сама Май Цзе просила зайти к Вам!
Император строго поправил:
— Это Я просил зайти ко мне, послав Май Цзе к Ван Ши Нану!
— По-моему, император поступил опрометчиво! — смело сказал Чжоу Дунь.
— Почему же?!
— Доверять сумасшедшей наложнице такие Дворцовые поручения, пусть даже и мелкие?! Она же могла по дороге всё перепутать и пригласить к Вам туалетного работника!
— Главный Министр хочет сказать, что сейчас передо мной стоит туалетный работник?!
Чжоу Дунь проглотил тяжёлый колючий ком и ответил всё так же подозрительно весело:
— Что Вы, император, я до него ещё не дорос!
— Значит, Май Цзе ничего пока не перепутала, и я могу смело дать ей новое поручение, чтобы до конца проверить здравие ума этой наложницы, прежде чем отправить несчастную в деревню для сумасшедших!
— Император надеется на хорошие результаты?! Смотрите, как бы она окончательно не запутала Вас… здравием хитрого ума!
— Пока что, Главный Министр, меня очень запутала Ваша: сперма!
— Чья-чья? . . Я что-то не понял…
— Ваша, — император указал на угол стола, где находился пузырёк.
Чжоу Дунь повернулся туда, пригляделся и воскликнул невинным простачком:
— А-а-а, теперь я понял! Она приходила к Вам не с пустыми руками! Представляете, император, этой сумасшедшей взбрело в больную голову, что я изнасиловал её! Она несколько дней просто не давала мне проходу: то грозила перед моим лицом каким-то бамбуковым мужским пенисом, то орала, что соберёт мою сперму и принесёт Вам в доказательство! И вот, пожалуйста, налила в пузырёк тростникового мыла и принесла!
— А если не мыло?! Это же легко проверить с помощью дворцового лекаря!
— Я не отрицаю, там может находиться и сперма, но почему именно моя?! Я Вас умоляю, оградите меня от этой озабоченной наложницы!
— А наложница умоляет оградить её от Министра-насильника!