И вот в этом клубе их осталось за столиком трое. Ее хозяин играл со странным мужчиной, который так непривычно мало смотрел на нее, все внимание отдавая игре. Она даже немного удивилась. Человек, сидящий за одним столом с ее хозяином, был в отличие от большинства игроков совершенно спокоен, почти равнодушен к происходящему. Она видела, что этот мужчина ничего не скрывал за своим ровным дыханием, холодной манерой игры. Он действительно был таким, каким казался — не Игроком, а другим — просто до странности уверенным в себе человеком. Сначала она удивлялась, как его вообще могло занести его в игорный клуб? И даже немного расстраивалась от того, что он казался единственным, кто не любовался бликами от украшений в ее декольте и не разглядывал недвусмысленный ошейник, плотно охватывающий ее шею. Затем она, поближе придвинувшись к плечу Хозяина, просто стала следить за этой необычной игрой, которая вдруг затянулась. Чувствовала, как завелся ее Хозяин, и немного волновалась — когда же, наконец, он выиграет у этого странного мужчины, который так спокойно и безоглядно поставил на кон все свое имущество. Этому непонятному человеку что-то шептали его друзья, видимо, пытаясь отговорить от такого рискованного шага, но он попросил их не мешать этой Игре.
И вдруг она услышала слова своего Хозяина — обращенные не к ней, а к его сопернику. Ее хозяин тихо сказал, что ставит на кон свою рабыню.
В первую минуту она впала почти в транс, убеждая себя, что ослышалась, но все же отчетливо слыша эхом эти слова, тихо звучащие теперь в ее голове, произнесенные голосом ее родного человека. Ее любимого?
Потом она опомнилась, хотела засмеяться, превратить все в шутку, похлопать Игрока по плечу, нежно чмокнуть в губы, заказать шампанского и оборвать эту странную игру. Еще через мгновение ей хотелось заплакать, дать Игроку пощечину и сказать, что больше он ей не Хозяин. Но спустя еще одно бесконечное мгновение она поняла, что все это не нужно сейчас.
Она почувствовала на себе пристальный взгляд этого чужого, непонятного мужчины. Посмотрела на него и не отвела глаз. Она вступила в эту Игру и приняла ее жесткие условия.
Замирая от неизвестности, стараясь успокоить нервную дрожь, она подумала, что раз Хозяин готов от нее отказаться — значит, к этому должна быть готова и она. И если Хозяин смог с ней так поступить, значит, она действительно была для него Рабыней, сабой, нижней, кем угодно еще — но не Его Женщиной. И это предательство и почти убившая ее правда об их отношениях, оголившаяся в одной фразе хозяина? — нет, Игрока: оборачивается для нее шансом. Шансом все-таки найти Своего Мужчину. Который будет Настоящим Хозяином, потому что будет по-настоящему — Любить.
Она еще раз подняла взгляд на сидящего напротив мужчину, пряча дрожащие руки, чтобы лучше скрыть страх и шок, одновременную обреченность и глупую надежду на лучшее. Глядя в его глаза, она старалась не выдать свою боль и неожиданное желание, чтобы удача улыбнулась незнакомцу.
Сама не осознавая, что делает, напряженно и беззастенчиво она разглядывала его лицо, темные блестящие глаза, пробивающуюся на щеках щетину. Она боялась его, очень сильно боялась, не зная, чего ожидать, но еще больше боялась, что ОН — проиграет. Ей стало немного легче, когда она увидела в глазах незнакомца понимающий ответ на ее взгляд. И еще она заметила в его взгляде удивление и какую-то брезгливость, которую он, впрочем, старался теперь скрыть, глядя на Игрока.
Через 10 минут, показавшихся ей вечностью, Игрок: проиграл.
Он посмотрел на свою, теперь уже бывшую рабыню, бессмысленно ища поддержки и понимания. Она даже не обратила внимания на него. Поднялась и выжидающе посмотрела на того, кто Выиграл ЕЕ в этой игре, такую особенно красивую сегодня, с этим черным бархатным платьем на беззащитно обнаженном теле, сверкающими сережками и такими же яркими страхами, уверенно держащуюся на высоких шпильках, но прямо сейчас — с дрожащими от испуга коленями.
Она похолодела, чувствуя, как всю ее охватывает паника и, стараясь скрыть свое состояние, все глядела в лицо незнакомцу, а этот чужой мужчина вдруг подошел к ней и быстро расстегнул ошейник, сжимавший ее шею, тут же просто уронив его на пол, как роняют в магазине ненужный чек, который только мешает в руках.
Пока бывший ее хозяин заторможено разглядывал этот валяющийся под ногами символ его власти, который и теперь оставался символом, только с обратным значением, она вцепилась в свою сумочку, готовясь сама не зная к чему. И почувствовала на своих плечах тяжелую руку нового обладателя.
Объятие оказалось на удивление: уютным. Она не ощутила в этом его жесте похоти или проявления обретенной им власти, а наоборот — спокойствие или даже сочувствие, исходившее к ней от этого странного мужчины. Она удивилась, что он не обнял ее за талию, не подхватил под локоть, а просто положил свою руку на ее плечи, словно защищая от всего, что произошло с ней в эти последние полчаса. Так они вышли из клуба, провожаемые взглядом ее бывшего хозяина.
И остановились недалеко от выхода. Он, наконец, развернул ее к себе лицом и посмотрел в глаза.
— Ты можешь вернуться, — сказал тихо. — Но тогда твой хозяин потеряет честь. Глядя, не отрываясь, в глаза победителя, она отрицательно покачала головой. И также тихо ему ответила: — я не уверена, что ему есть, что терять.
Он молча повел девушку к машине. Они оба запомнят потом эти минуты. Конец лета, ночь, мерцающие огни клубных иллюминаций, пробивающиеся сквозь листья высоких деревьев, теплый ветер, шум дороги.
В машине, захлопнув за собой дверцу машины и словно отсекая от своей жизни последнюю дорогу назад, оставшись с победителем один на один, она почувствовала, как первый шок сменяется неловкостью и: любопытством. Она молча разглядывала его часы на широком запястье, начищенные до блеска классические ботинки, маленький брелок, висящий на ремне его брюк, спокойно следящие за дорогой темные блестящие глаза. Она вдруг представила себе ИХ ночь. Что эти глаза могут смотреть на ее тело. Что эта рука, спокойно обхватившая сейчас руль, может накрывать ее грудь. Что этот ремень из его брюк может хлестко пройтись по ее бедрам, оставляя следы. Что когда-нибудь он снимет эти начищенные ботинки, обнажая большие ступни, и она увидит, дотронется, прикоснется губами.
Он видел и чувствовал ее мысли. Они передавались ему от этой незнакомой испуганной девушки, и от этого он был уверен в том, что она останется с ним. Мельком кидал взгляды на невозможный разрез в ее черном платье, на длинные ноги и худенькое тело, на ее губы, которые она кусала от волнения, на ее небольшую грудь, которая так красиво выделялась под тонкой тканью платья. Но его волновало сейчас не тело, а она САМА — вся, со всеми эмоциями, ощущениями, загадками, с какой-то непонятной ему решимостью — действительно стать Его собственностью. Его выигрышем. Его удачей.
Вошли в его квартиру. Она остановилась в коридоре, напряженно ожидая его действий и слов. Он взял ее за руку, удивляясь, что маленькая ладошка тут же крепко ухватилась за его руку. Провел ее в комнату.
— Если хочешь, ты можешь уйти сейчас. Я даю тебе выбор.