Елена явно не была обычной рабыней, она укоряет своего господина за убийство, сватает ему невесту, а он подчиняется этому решению. Если этот персонаж отождествить с нашей потерянной экседиционеркой, то становится понятным ее влияние на своего покровителя. Трудно установить, овдовел к этому времени Воин или он взял вторую жену, как это практиковалось у многих племен. Но факт переписки наших персонажей несомненен. В связи с этим, мы продолжим поиск в более ранние эпохи.
Выражение "раздую пузо" в отношении беременности встречается только в этих легендах, их не отмечено в былинах иного содержания. Возможно, это выражение было введено в обращение одним из наших персонажей. В таком случае, его можно использовать в качестве маркера при поиске интересующих нас лиц.
Травка, жена Воина-князя
Войско, и сопровождавшие его жены, невесты, подростки, размешалось в ближайших в супостату поселениях. С утра женщины и девушки вышли доить коров уже с поднятыми на заду рубахами и поневами. Доили коров, сверкая голыми задницами. Молодые парни кружили по дворам, высматривая своих невест. По их молчаливому согласию, первым поиметь девушку-невесту мог только ее жених, а дальше: А дальше другие, сколько у нее силы достанет. Будет она зажимать уд парня между своих ляжек. Парень будет двигать удом вдоль девичьей щелки, не проникая внутрь и не нарушая девичью честь.
А, может быть, девушка смажет сметаной между половинками попы. Подставится парню, а он вставит свой уд между половинками, сожмет их руками крепко и начнет двигаться, скользя между смазанных ягодиц. Будут так делать лежа или стоя, кому как лучше. А который парень посмелее, да понахальнее, тот нажмет и войдет удом в заднее отверстие чужой невесты. Эту "заднюю целку" ломать можно, ее сохранность обычаи предков не защищают. Только сами девушки и женщины ее защищают, хоть она и "задняя целка" , а все равно больно, когда ее нарушают. Когда девушка устанет, то опустит подол и выйдет из священного действа.
С утра я покормила грудью трехмесячную дочку. Потом подоткнула подол и выставила на обозрение свою попочку. Мой муж не любит слова "задница" , говорит, что это неугодное богам ругательство и называет это место у меня попочка. Недавно он напомнил, как, я еще невестой Яра, парила его в отцовской бане и тихонько попросила меня полапать. Тогда, говорит, он и заметил, какая у этой девушки красивая попочка!
Вышла я во двор, полный мужчин и молодых парней, ожидавших, когда из изб появятся женщины. Я сразу же поманила пальцем совсем молодого паренька, который смотрел на меня горящими глазами. Как он кинулся ко мне! Сразу схватил рукой за попку и неожиданно для меня сказал:
— Подставляй жопку! .
— Паренек, пойдем в избу, на лавочку. Я вся твоя буду. Даже распущу завязки, и ты можешь сунуть руки за ворот и полапать мои сиси. Они сейчас мягкие, молочные. Я не девушка — баба, меня и в кунку можно. Если понесу, родит твоего ребеночка жена походного князя. Он уже двумя руками держится за половинки и направляет меня к сараю.
А в сарае голая девчонка с молодым ухажером устроились. Совсем еще молодая, не уронила первую кровь и не надела поневы, тити у нее только расти начали, а туда же, услужить воину. А тому воину всего то лет четырнадцать! Стоит она в наклон, попу выставила и ладошками спереди и снизу свое девичество прикрывает: "только не туда, только не туда!" Раззадоренный мальчишка вставил своего "петушка" между половинок ее попки и надавил: Запищала его зазноба, завертела задом, но уже поздно — насажена ее попочка на "мужской корешок" паренька. Делать нечего, уперлась девочка руками в ларь и заиграла. То колени немного согнет и вроде присядет, то на цыпочки поднимется, вправо-влево задом виляет. И получается у нее не хуже, чем у бывалой бабы. Всеми силами старается. Если не погибнет паренек в этой войне, непременно ее женихом станет. Будет на скамейке ей кровь разгонять, а она показывать ему "симпатию" высоко поднимая попку под розгой. А потом и поженятся и нарожают славных детишек.
Мой "ухажер" надавил мне на шею и положил животом на кладку мешков. Я и не заметила, как он спустил штаны. Член у него не как у мужика, еще детский — твердый остренький "петушок". Вставил его между моими половинками и давит глубже: Воткнулся в заднюю дырочку (да так больно!) и начал во мне качаться. Много лет, как я баба, но такого со мной муж не делал. Парнишке движется во мне, а я думаю: говорят мой муж ебал в зад рабыню Елену. Интересно, ей так же больно было?
Лежу животом и сисями на мешках, как туша забитой телки. Ни обнять, ни приласкать его не могу. А ухажер торопится, мою заднюю целку ломает. До этого он ни женского, ни девичьего тела не пробовал. Только паренька надолго не хватило. Дернулся несколько раз и излил в меня семя. Потом начал гладить мою попочку, а подняться мне не дает. Давит мне на шею, прижимает к мешкам.
— Ты — говорит — красивая. Если твой муж погибнет в бою, выходи за меня замуж. Я и тебя и твоих детишек любить буду. И новых детишек много народим. Эх, несмысленышь! Где ему прокормить жену с детьми!
Встала я, погладила его по лицу. Думаю, когда он состарится, вот хвастать будет, что на священном действе жену походного князя подмял, в зад ей воткнул!
После него еще трое молодых пареньков ко мне подходили, но все правильно делали. Перевернули меня на спину и задрали одежду спереди. Я их ногами обнимала, целовала в губы и только шептала:
*****
— Не торопись, ладный мой, не спеши, а то упадет твой петушок, всей радости не получишь.
Помнила я, как Яр надо мной торопился и через то не смог меня бабой сделать. Намяли ребята мои сиси так, что на рубашке выступили пятна молока. После них опустила подол — пора идти дочку-ладу кормить. И больше в тот день из избы не выходила, притомилась очень. А муж мой Воин, как жеребец, весь день мужатых жен и девок-невест охаживал, не зря его рабыня Елена любовным напитком поила. Ох, и доберусь я когда-нибудь до этой Елены. Всю кожу сдеру розгами, чтобы перед моим мужем задницей не вертела! Или еще одно клеймо каленым железом поставлю.
Семен Иванов, походный князь.
В утро всеобщего священного сношения я вышел из дома поздно, но меня терпеливо караулила молодая девчонка, которая совсем недавно уронила первую месячную кровь и надела поневу взрослой девушки. Подскочила ко мне, крутнулась, показывая голый зад:
— Ты, князь, мой! Я первая!
Сел я на стоящую во дворе лавку, спустил штаны, а девчушку себе на колени верхом посадил. Оказывается, она заранее ляжки сметаной намазала. Вложила она между ляжками мой член-уд, ножки сжала, попой вперед-назад вертит, в меня упирается. Девочку я подхватил под бока и начал поднимать и опускать. Это, конечно, не сношение, а онанизм с использованием молодой девчонки вместо своего кулака. Головка моего члена скользит вдоль девичьей щелки и все время выглядывает около ее лобка. Любопытная девица накрывала ее рукой, а когда я разрядился, вся сперма оказалась на ее ладони. Слезла с меня, держит лодочкой руку со спермой.
— Пойду, покажу подружкам, пусть знают, что я на мужском колу у походного князя сидела! Пусть завидуют!
И только сейчас я заметил, что рядом с нами к стене избы прислонилась Лада, которая пришла в ополчение за своим Беляном.
— Здравствуй, — говорю, даже не одевая штанов — как дочка растет?
— ТВОЯ дочка здорова, а больше детей боги не дают. — И вдруг со слезами в голосе — Раздуй мне пузо еще раз!
Закрыла руками лицо от стыда — ведь не святого действа просит, а по-настоящему, ребенок ей нужен: Повернулась лицом к стене. Подол у нее поднят, Даже не до пояса, а к плечам приколот, виден не только зад, но и поясница, узкая спинка. А на заду бледные полоски от розги.
— Это кто же тебя постегал? — спрашиваю.
— Муж, чтобы к тебе сегодня не ходила. Но я все рано пришла. Сделай милость, пойдем в сарай.
— Ну, пойдем, только не знаю, получится ли: первую сперму девчонка в ладошке унесла.
Встал, натянул штаны и пошел за ней. Идет она с голым задом к сараю, ягодицы играют, перекатываются. Ох, и хороша баба, но дураку досталась. Идет через двор, полный баб и девок с завернутыми подолами. Все нас видят, но никто не пытается меня перехватить. Понимают, что дело нешуточное.
Вошли в сарай, прикрыли за собой ворота. Лада подошла к копне сена, сняла головной платок и распустила по плечам косы. Вот и понева упала на землю. Взялась руками за подол, стянула через голову рубашку. И стоит передо мной с голыми сисями, будто перед мужем своим законным. Потом опустилась на колени и сняла с меня постолы. В этом мире многие женщины меня разували, но почему-то склоненная к моим ногам голенькая Лада кажется особенно желанной. Взял ее одной рукой за сисю, а другой под попку и поднял с земли эту мать моей дочери. Не любовь, не страсть нас тогда свели, а дурость ее мужа и воля старших в роду.
Чувствую, всем телом она готова обвиться вокруг меня, как хмель вокруг ветки, щекой к моей груди прижалась. А мои руки гладят и мнут ее ягодицы. То разведут их в стороны, то вверх приподнимут. После родов пополнела Лада, задочек у нее стал шикарный!
— Я раздвинусь широко, пусть засунет глубоко — шепчет Лада, вспоминая, как мы ее дочку делали. И с ехидцей добавила — как мне лечь: попкой вниз или попкой вверх?