На процедурном этаже клиники недавно быдл сделан евроремонт. В кабинетах и смотровых разместились удобные раздевалки, душевые кабины, никелем и хромом заблестела сантехника. Но самое замечательное — это ковровое покрытие в коридоре. Белое и пушистое. Наступать на него было просто одно удовольствие. Походка у меня, становилась какая то иная — более пластичная, гибкая, в ней появлялось что-то кошачье. Не даром кошки обожают наступать своими лапками на мягкое. Правда, сегодня джинсы давят в области талии чуть сильнее обычного. Еще бы — я здесь не была уже целую неделю! Неделя — это вечность! Но ничего, еще пара мгновений и я снова увижу ее. Ее, ту, которая понимает меня с полуслова, с полвзгляда. Она не только врач, она самый нежный и любящий друг. Она не только замечательный доктор, но и очень красивая и сексуальная женщина. Лежа на медицинской кушетке, я как маленький голодный котенок заворожено слежу за каждым ее движением, жестом, взглядом. Вот она сидит за своим письменным столом и просматривает на экране компьютера мою регистрационную карточку. Уже почти месяц в нашем городе стоит невыносимая жара; и поэтому большие накладные карманы на груди ее белоснежного халата скрывают от взглядов пациентов отсутствие лифчика.
Вот она поднимается и подходит к раковине, моет руки, стоя ко мне спиной. Она знает, что я любуюсь ею: тонкая талия — перетянута поясом, безупречность форм подчеркивают маленькие, беленькие T-back трусики, четко просматривающиеся через накрахмаленную ткань. На ней эти трусики очень сексуальны — треугольник ткани плавно погружается и исчезает между двух половинок ее обворожительной попки. Под халатом больше ничего нет — ведь не смотря на вечернее время очень жарко! На этаже больше никого нет. Я сама не замечаю, как моя походка становятся более нетерпеливой, дыхание учащается. Моя яркая коротенькая майка быстрее мелькает в бесконечных зеркалах клиники. Сегодня я приготовила своему доктору сюрприз — на мне такие же T-back трусики, только черные — я знаю, они ей — понравятся! Вот отражение майки исчезло из последнего зеркала и я, даже несколько резко, распахиваю дверь ее кабинета… В следующие мгновение я лишаюсь дара речи и способности двигаться — первая мысль — лифчика — нет, и майка плотно облегающая мои затвердевшие соски выдает мое чрезмерное возбуждение. Второе мгновение (нет скорее это произошло одновременно) — краска начинает заливать мне не только лицо, но и что самое ужасное, ту часть тела, которая не прикрыта короткой майкой — мой, еще не успевший как следует загореть животик становится от стыда и смущения ярко красного цвета… За столом сидел молодой мужчина не старше тридцати лет!
— Проходите, девушка.
Я стояла как вкопанная.
— Смелее.
Видя мое смущение, он поднялся навстречу. Высокий, несколько худощавый.
Спокойный, уверенный взгляд, очки в золотой оправе.
— Разве вас не предупредили? Две недели в процедурном кабинете буду дежурить я. Да вот сюда — на стул. Та-ак, где тут ваш файл? Иногда, когда тебя сильно смущает незнакомый человек, цепляешься взглядом за какую-нибудь необычную мелочь его одежды или предмет в его руках. Доктор слегка откинулся в кресле, читая с экрана мою историю болезни. А я как завороженная, не спускала глаз с четок, которые лежали рядом с "мышкой" на его рабочем столе. Это был единственный предмет в этом кабинете, которого здесь раньше не было. Хотя, эти четки, больше походили на бусы, состоящие из чередующихся темного и светлого цвета шариков. Еще несколько минут и я даже не успела отследить, как четки с приятным шелестом скользнули по кнопкам клавиатуры и обвили длинные пальцы своего владельца. Вторая мысль, посетившая меня в этом кабинете — ему бы на пианино играть, а не клизмы ставить! Клизмы ставить!! Следующая мысль вывела меня из состояния оцепенения — этот молодой мужчина сейчас мне будет ставить клизму!!! Как хорошо, что я сейчас сижу: в коленях я почувствовала мелкую дрожь (как будто я смотрела фильм ужасов в темной комнате), лоб покрылся испариной, и самое кошмарное было то, что моя маленькая киска начала увлажняться.
Почему? К такому неожиданному событию я была просто не готова. Организм перестал меня слушаться — мои новые трусики постепенно начали увлажняться.
— Девушка, да у вас — жар!
Доктор стоял возле меня, его рука лежала у меня на лбу. Два шарика четок слегка прижались к моему виску. Очередная дурацкая мысль: "Почему один шарик холодный, а второй нет?"
— Тут нам даже градусник не понадобится. — Его голос прервал хоровод моих плохо связанных рассуждений. Доктор просит лечь меня на кушетку, предварительно сняв брюки — он хочет внимательно осмотреть мой живот. Я молча киваю головой. Встаю, поворачиваюсь к нему спиной и начинаю медленно расстегивать молнию. Украдкой смотрю через плечо, вроде он не смотрит на меня — что-то пишет к себе в блокнот. Брюки нехотя сползают по бедрам.
Чувствую — пауза затягивается. Снова смотрю через плечо: доктор не без интереса рассматривает черный треугольник ткани на моей попке. Ну, теперь можно не беспокоиться — краснеть мне уже больше некуда. И еще, трусики-то ему понравились! И от этого наблюдения я почувствовала себя как-то увереннее что ли. Джинсы упали на пол, а в следующее мгновенье я уже лежала на кушетке, слегка выпятив свой животик и раздвинув ноги, демонстрируя свои (немного влажные) трусики.
— Так, расслабься, дыши глубже.
Он слегка надавливает мне на живот ладонью. Затем, слегка массирует пальцами, совершая круговые движения. Его рука опускается ниже, еще ниже. На мгновенье задерживается — или мне это только показалось?
— Та-ак начнем, пожалуй, с масляной клизмы. Это поможет тебе расслабиться и снимет лишнее напряжение.
Доктор садиться напротив кушетки, стелит себе на колени клеенку и белую простыню. Я ложусь сверху.
— Ну, что же ты трусики не сняла? Они нам пока будут только мешать.