Я вынуждена была повторить ту же процедуру, что и в начале. Только теперь все целовались в щечку со мной, приобнимая нагло, будтосвою знакомую. Снова Катажина крепче прижалась ко мне, а я поймала себя на мысли, что не чувствую никакой брезгливости. Мы разошлись. Адам вел меня, я держала его под руку, а он — мой плащ. Совсем близко от брусчатки нам навстречу появилась собака, значит следом будет и ее хозяин. Я дернулась в панике к своему плащу. Но руки Адама, неожиданно сильные, удержали меня. Тем не менее ему пришлось ускорить шаг, так как я рванула к условленному месту окончания экзекуции.
На перекрестке я торопливо одела плащ, путалась в изнанке, рукавах и поясе. И когда посмотрела на дорожку, заметила женщину с поводком в руке. "Видела или нет"? — теперь меня станет мучить этот вопрос. Плащ поправляла нервно, торопливо, пояс завязала уже при ее приближении. И сразу, не оглядываясь, двинула вперед. Возле машины Адам остался стоять, не ушел.
Что делать? Я не стала раздумывать, сняла плащ и оделась при нем. Когда я тронулась с поворотом, мучитель постучал в окошко и с ухмылкой спросил: "не подкинете, пани учительница"?
"Ага, жди:" ,? сказала я про себя, и вдавила газ в пол.
На парковку у гимназии я зарулила так, будто каждый день приезжала на машине. Мои коллежки смерили меня заинтригованными взглядами. Вообще-то у меня только начали складываться приятельские отношения. Анна была общительная, даже навязчивая, и — себе на уме. Магда слишком красива, такие очень заносчивы. С Катей, Марией и Малгоржатой — потрепаться можно, но толькоо пустом. Другие молодые пани уже были замужем, и мне не интересны. В силу специфики наших предметов, с Вацлавом я не пересекалась, остальные мужчины меня не волновали.
День потек по обычному руслу. Урок у моих шантажистов был первым сразу после обеда. На перемене, Катажина толкнула меня плечом к стенке, как бы не намеренно. Я повернулась, и она шепнула: "тебе вовсе не нужен бюстгальтер". Опять, а я только решила, что все позади. Я двинулась к двери, испытывая гнев и отчаяние. И тут к плечу приложился Ян, "пойди и сними" , — прошептал зло мой мучитель. Я растерялась, до звонка оставалась пара минут. Меня вывел из ступора щипок за задницу. В ярости я развернулась, чтобы убить наглеца. И только увидела Анджея с Адамом, со скрещенными на груди руками, как будто они тут не причем.
В слезах, от унижения и бессильной злости, я поспешила в туалет. Времени на кабинку не было. Я скинула на дверку позади себя жакет, потом блузку на полочку под зеркалом, и наконец лифчик. Пронзила мысль: "а как же я его понесу в класс, к своей сумочке"? Решила спрятать. Мой рост позволял мне больше, чем другим. Я положила его сверху, на коробкукорпуса вытяжки воздуха. Теперь на пару секунд можно взглянуть в зеркало: "Боже, Ева, до чего ты докатилась? Ходишь полуголая на прогулку с учениками, стоишь, сверкая грудью в учительском туалете? Что с тобой"?
Я решительно взялась за блузку, и как назло вошла опять Анна. Магнит я ей что-ли? Я ожидала от нее все, что угодно, но она меня удивила.
— Освежаешься? — как ни в чем не бывало спросила Анечка.
— Ммм: , — я растерялась.
— К лету будет хуже — жарко и душно, — коллега стала закручивать волосы над головой.
Мне было неприятно, Анна стояла левее и позади, и разглядывала меня, будто это самое обыденное дело. Я торопливо натянула блузку и сняла жакет с двери. Анна все еще загораживала мне проход. Я пристальнее оглядела ее, пока надевала и застегивала жакет. Явно бурные студенческие годы. Легкие морщинки, "усталое" лицо. Постоянно перекрашиваемые волосы, замысловатые прически. Всегда яркий макияж. Средний рост, средняя грудь, средняя попа. Но ножки стройные, живой характер. Общительная, сучка, и при этом скрытная. Наверняка, зло подумала я, легко раздвигает свои симпатичные ножки.
Зазвенел звонок, Анна направилась к выходу, и я следом. В классе я сначала забыла о своей метаморфозе, так как из-за опоздания заторопилась и окунулась целиком в работу, но несколько выразительных взглядов вернули меня в реальность. Я прислушалась к своим ощущениям, и тайком оглядывала себя. Борта жилета закрывали наискось грудь, сходясь чуть выше пупка. Нижняя его часть закрывала полоску живота и спинытам, где кончалась блузка. По идее ничего не заметно. Соски терлись о рубчики трикотажа и предательски выпирали. Впрочем, кроме меня никтооб этом не знал. В целом класс вел себя обычно. И только горстка учеников знала нечто особенное про свою учительницу.
После урока, я попросила Яна задержаться, старалась голос держать как можно будничнее. В двери притормозили и остальные — Катажина, Адам и Анджей. Остальной класс исчез. Я протянула руку заводиле шантажистов, на моей ладони лежал ключ от машины.
— Заберите, вот.
Ян протянул руку под мою ладонь, и сжал ее обратно. Ключ оказался в моем кулаке.
— Пани Учительница, это маленькая услуга, и нам она ничего не стоит. — Пользуйтесь.
Я так и стояла с сжатым кулаком. А ученики таяли в двери. И лишь Катажина скрылась в ней, Ян обернулся и сказал: "да, пани учительница, лифчики вам не идут, не носите их". Тогда-то я и поняла, что проблемы мои надолго.
Но время лечит. Я ездила на машине. Даже к родителям. Покуривала в нервные моменты травку. Ходила в гимназию без лифчиков. Что давало возможность моим классам в удачные дни любоваться моей грудью через неплотную ткань. Перед сном я иногда переживала снова свою прогулку топлес. Она все меньше мне казалась оскорбительной. Всплывали лица мальчиков, такие возбужденные взгляды, такие похотливые мысли. Касание нежной груди Катажины. Ощущение доступности, ощущение незащищенной обнаженности.
Наверно долгое отсутствие партнера провоцировало во мне сексуальные мысли. Я, засыпая, впадала в грезы. А в них Адам, Ян и Анджей трогали меня. Даже снимали остатки моей одежды. Появлялась Катажина, совершенно голая. Начиналась оргия. В ней неопределенно всплывал красавец физрук и даже негодяй Кшиштоф.
*****
В один из вечеров из-за этих фантазий возбуждение достигло такого пика, что я принялась мастурбировать. Этим я не занималась с начала знакомства с Кшиштофом. Я вспомнила все свои подростковые игры. Мне всегда нравилось разглядывать себя ниже шеи. В школьную пору, я у себя в спальне ставила зеркало между ног и играла пальчиками с половыми губками, с клитором. Мне нравилось видеть свою развратную щелку, когда большие губки набухали и расходились, малые выпирали заметнее, отверстие становилось виднее и доступнее. Клитор набухал тоже под моими ласковыми пальчиками. Из-за роста, наверное, мне казалось, что моя щелка длиннее, чем у других девочек. И мне это очень импонировало и возбуждало.
В ту ночь я терзала свою пизду яростно, пока не кончила с рыком и стонами. Мне это свойственно. Родителей нет, и я могла себе такое позволить. К мастурбации я стала возвращаться все чаще. Даже забытый в студенческие годы вибратор занял снова свое место в прикроватной тумбочке. В моих мыслях постоянно путался сюжет с оргией, с обнажением на улице, или даже в классных комнатах. И, о ужас, в мои фантазии стали забираться Катажина и другие ученицы, также, как и мои коллеги? Анна и Магда!
В один из пасмурных вечеров, я вернулась пешком из местного бара. Мы пили коллективом по случаю дня рождения одной из коллег. Недоёб снова стал накатывать на меня. Я не поднялась в апартаменты, а осталась стоять в подъезде. Волна сладкого страха катилась из низа живота к сердцу. Я вдруг решилась, хоть и боялась высказать себе же собственное намерение. Я гнала мысли, сосредоточившись на действиях.
Плащ повис на перилах. Блузка и кофта снялись вместе. Лифчики я уже три недели, как не носила. Плащ снова занял место на моих плечах, а блузка и кофта полезли в почтовый ящик. Я решительно зашагала к прогулочной дорожке. Было поздно и сумрачно, время темноты. Никто не выводил даже собак. Но с другой стороны,? было страшно: фонарей не было, лес пугал то тишиной, то странными звуками. Я скинула плащ на руку и смело зашагала топлес. Прохлада щипала кожу, но возбуждение несло приятную волну вниз, к моим губкам, к моему влагалищу, к моему клитору, или просто — к моей пизде!