— Давай я тебя понесу, — снова стал гладить Лаврентий волосы Камелии, тёплой щекой она прижала к своему худому плечу руку заботливого друга и не ответила.
— Попробую сама, — сказала она, спустя несколько секунд, ухватилась за липкую от земляничного сока руку вставшего Лаврентия и попыталась приподняться.
— Нет, — вернулась она на пенёк, — что-то внутри, прямо, колышется. Такой, наверно, бывает беременность.
— Сходить за помощью? — спешно спросил друг.
— За скорой, — простонала Камелия.
— Ты тогда: , — снова присел к подруге Лаврентий, но она перехватила его руку своей и не дала договорить.
— Я здесь одна боюсь.
— Шоссе близко.
— Моя смерть ближе.
— Скажешь тоже.
— Откуда мы знаем, что у меня.
— Отравление, — снова стал копаться юноша в популярных медицинских знаниях.
— У тебя вода осталась? — решительно спросила Камелия.
— Да, — достал Лаврентий из пакета бутыль.
— Жаль, что не пластиковая.
— Пластиковую можно найти. Вон здесь сколько людей ходит, — указал Лаврентий на несколько замшелых окурков и пивную пробку. — А к чему она?
— Грязная бутылка не подойдёт, — ответила Камелия после короткого глотка.
— Не понимаю, — качнул кучерявой головой Лаврентий.
— Ты знаешь, что такое клизма? — пристально посмотрела не него заболевшая, продолжая морщиться.
— Ну, — опешил влюблённый.
— Процедура не из приятных, но придётся: , — обречённо скрыла шторами волос покрасневшие щёки Камелия.
— Я: , я: , — замялся Лаврентий, — не представляю себе:
— Придётся представить. Выше нос, — пациентка из последних сил подбадривала начинающего врача. — Помнишь, мы проходили яму? — тяжело спросила Камелия.
— Слева от этого мостика?
— Не мостик, а труба там проходит. Место раньше было заболочено, там должен: , должен остаться тростник.
— Допустим.
— Отыщи посвежей и потоньше.
— Ты и вправду? — мял Лаврентий в потных ладонях пакет.
— В шутку! — выкрикнула Камелия. — Ты не видишь, я подыхаю! Бери разный, а там посмотрим, какой в задницу пристроить:
— Не кричи, я пойду, — согласился одноклассник, — но ты никуда:
— Я двинуться не могу. Поторопись же! Вот увалень, — снова скрючилась Камелия.