* * *
— Вот, значит, как, — протянул Гарри.
Он смущённо кашлянул.
Нет, разумеется, Рон не поведал ему и десятой доли произошедшего меж ним и Гермионой в тот незапамятный вечер. Но недомолвки его и краска, то и дело заливавшая его щёки, говорили сами за себя.
— Нечто подобное я и подозревал. — Он заглянул в клочок желтоватой бумаги, доселе сжимаемый в правой руке. — Это совпадает с моими догадками о природе заклятья.
Рон вскинул на него прежде опущенный взгляд.
— Догадками? О природе заклятья? Откуда у тебя взялась эта бумага?
— Гермиона дала.
Гарри невольно покраснел, вспомнив, при каких обстоятельствах это произошло.
* * *
Пиршественный Зал. Небо в виде потолка — или потолок в виде неба. Блюда, приготовленные, как теперь уже ясно, руками трудолюбивых домовых эльфов. Гарри без особого веселья подумал, что в последние дни Гермиона Грейнджер что-то не уделяет былого внимания борьбе за их права.
Рука упомянутой выше Гермионы, тянущаяся к нему через угол трапезного стола.
— Гарри, пожалуйста, передай сметану.
Он перехватил её мимолётный взгляд.
Взгляд как взгляд. Гермиона как Гермиона. Может быть, странное действие таинственного заклятия было мимолётным и уже стало рассеиваться, попутно заставляя её подзабыть о произошедших событиях?
Или — но об этом варианте Гарри стеснялся даже подумать — заклятие здесь ни при чём и их с Роном подруга и впрямь всегда была не такой, какою казалась прежде?
— Могла б и сама использовать "Акцио", — пробурчал он, чтобы скрыть смущение.
Пальцы Гермионы цепко обхватили ручку протянутой им сметанницы. Сметанница чуть покачнулась, обронив пару белых капель на мантию и на брюки.
— Какая я неряха. — В голосе её звучала искренняя готовность распять себя.
Она переместилась ближе.
— Позволь, я вытру.
Салфетка, зажатая меж пальцев полунависшей над ним Гермионы, вначале промокнула мантию, затем — переместилась к пятну пониже.
Движения её были плавными.
Неспешными.
Круговыми.
Если бы Гарри знал во всех деталях о произошедшем между ней и Роном, то движения эти показались бы ему знакомыми. Но Гарри не знал об этом ничего и мог лишь приоткрыть рот, невольно перестав дышать и уронив взгляд в верхний проём между полами мантии Гермионы, напоминающий сымпровизированное декольте.
"Да она расстегнула три верхние пуговицы, чего прежде никогда не делала, — пронеслось у него в сознании. — Похоже, под её мантией сверху ничего нет".
— Что ты делаешь?
Даже задавая этот вопрос, он не мог отвести взгляд от дарованного ему зрелища. В памяти его невольно ожили вновь картины произошедшего недавно в библиотеке.
— Вытираю.
Гермиона поджала губы. Пальчики её меж тем принялись выписывать просто молниеносные виражи.
— Тебе не нравится?
Гарри замолчал.
Сердце его колотилось с бешеной скоростью, он окидывал глазами окружающий Зал, бросал взгляды на остальных пирующих, ощущая, что на брюках его меж тем вздулся сумасшедший бугор и что он уже сам хочет — да, пожалуй, хочет, отчаянно жаждет, чтобы полунависшая над ним Гермиона не останавливалась, чтобы неимоверно сладкие движения её продолжались, пусть даже при всём Большом Зале, практически у всех на глазах.
Прикусив до боли язык, пытаясь хотя бы таким образом прийти в себя, он застонал.
— Гермиона…
Взгляд его коснулся её нагих коленей, которые сегодня почему-то не были прикрыты традиционными джинсами…
Гермиона отстранила салфетку от рвущего ткань брюк изнутри бугра. Глаза её смеялись.
— Мне нужно выйти кое-куда, для чего требуется пройти по Шестому коридору и по Третьей лестнице вверх, — неспешно проговорила она. — Есть я больше не хочу, а в тарелке остался лишь микроскопический кусочек блина, так что я отлучусь ненадолго.