Мы побежали опять к вулкану. Там все еще никого не было. Тут у меня возникла одна идея. Мы оба здорово возбудили друг друга, но не удовлетворились, и возбуждение клокотало внутри, как самый настоящий вулкан. Я сунул руку Дашке между ног — там все оказалось именно так, как я и думал — и говорю:
— Я ложусь на спину, ты тащишь меня туда, где по колено, садишься там на меня верхом, устраиваешься покрепче и поудобнее, а потом отталкиваешься ножками, и мы оба едем на мне в преисподнюю…
Секс в грязи! Дашка аж подпрыгнула, взвизгнула, рванула меня за руку и потащила вперед — так ей хотелось поскорей впустить в себя эти впечатления. Понятно, что член должен быть чистым — я же не хотел натолкать внутрь Дашки грязи. И вот я придумал, как это можно сделать…
У нас все получилось, хоть и с осложнениями. Дашка тащила меня за руки и подмышки, я плыл по грязи, как по мягкому киселю, потом Дашка все-таки споткнулась и окунулась почти с головой — но все-таки между ног было чисто. Член мой стоял исправно, как часовой, но руки у нас у обоих были грязные, поэтому Дашке нужно было попасть киской точно на член, как снайперу. Ей это удалось с третьей или четвертой попытки, и член вдруг провалился в ее влажное лоно. Мы оба завизжали от восторга, Дашка завертелась на мне, чавкая грязью и разбрасывая брызги — и тут мы оба поехали в центр вулкана. Это было, как внезапное скольжение с детской горки вниз головой — я только успел схватить Дашку за попу, чтоб она не соскользнула с моего члена. Мы снова окунулись по самую макушку, и даже не сразу вынырнули. Я крепко держал Дашку за попу, мы как бы срослись там, как сиамские близнецы. Вынырнули, жадно набрали воздуха, я даже не мог протереть глаза, так как держал Дашку, — но она сама сообразила снять грязь у меня с век, мы оба проморгались, улыбнулись друг другу — и я стал двигать бедрами.
Это было нечто вроде секса в невесомости. Вначале было сложно приспособиться, какое-то время мы пыхтели и напрягались, но потом я понял, что достаточно расслабиться и только слегка ворочать членом в ее влагалище, и она тоже приспособилась медленно вращать бедрами — и тогда наступил такой кайф! Мы будто летели в космосе без веса и без усилий, а густая грязь еще умопомрачительно размазывалась по мошонке, а когда Дашка заскользила ручками по мне, и мы стали тереться липкими щечками, а потом я стал бодать головой о её грудь — мои руки были заняты, я держал ее за попу — вот тогда мы, что называется, прозрели! Я закричал Дашке: "я сейчас кончу! Что делать?" Дашка сказала "Таймаут" , перестала вращать бедрами, и мы блаженно застыли. Так повторилось ещё два раза, после чего я все-таки бурно кончил в Дашку, и некоторое время парил в изнеможении, вне времени и пространства. Потом я, когда отошел немного, взялся обеими руками за ее киску и анус, и Дашка тоже очень бурно кончила.
Этот секс принес нам такую радость, которая переполнила нас до краев и вытекала из нас, как пена из бокала с шампанским. Мы почти не говорили, только смотрели друг на друга, улыбались и вздыхали. Была такая блаженная истома, когда не хотелось ни двигаться, ни говорить, а только прижиматься друг к другу и месить грязь. Встать было совершенно невозможно.
Солнце уже садилось. Вдруг мне пришла в голову безумная идея, и я предложил Дашке: "давай ночевать здесь!". Её это почти не удивило, она только томно протянула "прямо в грязи?" — "Прямо в грязи! Как две свинки" , ответил я. Тела переполняла такая истома, что эта идея казалась все более реальной. Где-то там далеко были наши вещи, деньги, одежда, Дашкин этюдник, краски… но это была другая планета, далекая и несуществующая, а реальной была только наша любовь и наша истома. Грязь была теплой — она подогревалась изнутри энергией Земли, ночи были ласковые… мы только отползли из жерла вулкана к кромке — туда, где было дно. На всякий случай — хоть там и нельзя утонуть, а все же… И, очевидно, в ту же минуту заснули, потому что я уже ничего в тот день не помню.
Проснулись мы оттого, что нас кто-то расталкивал. Спал я без снов (и Дашка, как потом оказалось, тоже) , и что происходит, понял далеко не сразу. Вначале мне показалось, что мы у себя дома, и нас расталкивает моя мама, чтоб Дашка не опоздала в институт. Потом я никак не мог открыть глаза, их что-то склеило, потом с удивлением обнаружил, что лежу в какой-то вязкой массе… и тут все вспомнил. Нащупал под боком Дашку, убедился, что она шевелится, потом стал тереть глаза, соскабливать с них грязь… Чей-то мужской голос закричал: "Шевелятся! Живые, значит!". Наконец я смог приоткрыть глаза, меня ослепил яркий свет, я никак не мог открыть их шире, наконец попривык маленько, открыл — вижу, солнце на небе сверкает, рядом копошится серо-буро-малиново-голубое существо, все в трещинах, черных брызгах и пятнах, трет глаза, а над нами возвышается мужик, по пояс в грязи, держит меня за плечо, и дальше — ещё несколько человек.