Он развернул её дрожащие коленки пошире и лапами сильно растопырил ей щель. Раечка еле дышала, глядя в оставленную распахнутой дверь её комнаты — хорошо хоть в доме никого не было…
Семён внимательно рассматривал влажно чпокнувшую в приоткрытьи пизду и тянул посильней губы ей в стороны. Навстречу ему из-под низу выпячивался залуплённой небольшою головкой помалиновевший от напряжения клитор, а в распахе тонких наливно алеющих в волнении губок раскрывала округлый ротик розовая девственная плева.
— Действительно — натяжная! . . — он указательными пальцами сильно, но осторожно, потягивал розовую дыру ротика целки на стороны, проверяя на эластичность. — Ты так и нарожать умудришься… девочкой! . . Дрючилась с кем-нибудь уже много раз? . . Пробовала? . .
— Нет! — Раечка почувствовала, что стыдно ей уже больше от необходимости врать.
— А целик краями шлифованный… — заметил Семён и пропустил большой средний палец ей внутрь, легко заскользив в глубине; Раечка приглушённо в постель пискнула. — Дрючилась! . . Еблась в хороводах, поди, ночь на пролёт — так нравилось! . . Вгоняли тугих до манды аш… Вон, как ухватывается мандень мне за палец-то! . . Нет, Раиса, мне нужно отдрючить тебя! . . Натянуть-опробовать твою натяжную…
*****
— Нет… — Раечка покупала стринги совсем не в сельпо, а уже здесь, в городе, но сегодня забыла надеть; аккуратно подбритая в широкую стрелочку шёрстка тёмно-рыжего цвета показалась из-под задранного края платья и тут же скрылась обратно. — Всё? Тётя Зина! . .
Она умоляюще-преданно ради прекращенья своих мучений поглядела в глаза своей домохозяйке.
— Прелесть какая ты! Так не считается! Ты б ещё жопу включила мне в счёт, за которую я случайно заделась на улице! — "тётя Зина" оказалась совсем не из дур идти на внепаритет-компромисс. — Ты хорошо покажи — в развёртке, наполную! А такую я и так у тебя посмотрю, когда в баню все вместе пойдём! Разверни коленки-то! Шире поставь и показывай! . .
Раечка отвернулась, чтоб не сгореть со стыда, и заново потянула подрагивающими от волненья ладошками собирающуюся каёмку ткани наверх. Дотянув до пупка, она зашевелилась коленками и заново вздрогнула, когда силные руки Синицы развели её худые, стройные бёдра до ощущенья лёгкой ломоты в сладко занывшей промежности…
— Вот так! . . Умница! — Синица Ивановна впёрлась к ней между ног и своим широко расставленными коленями зафиксировала раскрытые девичьи ляжки. — А я подрочу…
От этого известия Раечка чуть не схлопнулась обратно через мощные упирающиеся ей в коленки столбы тёплых тёть Зининых ног. Проиграв краткомоментное сражение двух пар коленок, Раечка отвернулась головой почти на сто восемьдесят, успев однако заметить и напряжённую позу полуприсевшей Синицы, и её румяное от волненья лицо, и засунутую уже по локоть в трусы-рейтузы руку домохозяйки…
— Ну чего ты? . . Чего? . . Моя сладкая… Ну-ка, за уши её потяни… Потяни, раскрой руками пизду! Раскрой пальчиками…
Раечка скользнула ладошками вниз и всеми пальчиками старательно раскрыла розово-алые створки вагины.
— Ротик какой! Мальдивская ранняя, первый сорт! Ух ты цветик какой — ох же и цвиркану щас… Блядь…
Синица Ивановна шаркнула правой ногой, добыв из-под кровати дюралевый тазик под себя, и ухватилась свободной рукою за грудь.
— Ты чего — всё стесняешься? . . — она начинала жарко дышать.
Пунцовая, будто мак, Раечка старательно удерживала головку во взгляде за собственное плечико.
— Смотри на неё — пизду розовую мне показывает и стеняется! Пошире-пошире ушки расставь… Вот — чтоб дыру было стало видать! . . Молодец, я люблю как стесняются! Постесняйся ещё…
Раечка жалобно всхлипнула…
— О, дырень-то красавица у тебя! Что ли целик? — Синица Ивановна дрочила столь ожесточённо, что трясущиеся коленки её полусогнутых сильно дёргали в стороны раскрытые ножки Раечки, и из-под мягкой коричневой шёрстки девушки выглянул розово-малиновый маленький клитор. — Гляди — секелёк! Ой ты, умница! . . Не стыдно тебе с таким баловнем в целках в твои годы ходить?
— Я натяжная… — попыталась обидеться и оправдаться Раечка, бросив короткий рассерженный взгляд на Синицу.
Синица Ивановна увлечённо всматривалась в её растянутое розовое очко и в три погибели согнувшись отрадно дрочила. Одна рука её поочерёдно тискала и сминала большие отвисшие сиськи через бюстгальтер, другая вовсю шуровала под трусами в пизде, а по раскрасневшемуся в страсти лицу сбегали крупные капли пота…
— Натяжная??? — Синица задохнулась в восторге. — Не пизди давай, шире раскрой… Потяни за целик! . . Ох, хорошая!!!
Синицу Ивановну уже непрестанно трясло в возбуждении.
— Ох, цвиркану щас! — она торопливо бросила сиськи и с силой оттопырила насторону промежность рейтуз вместе с короткой штаниною; вздутые губы пизды уставились в пол. — Ох ты ж… ох, моя девочка!!!
Раечка в изумлении обернулась на её дикий вскрик, и одного этого её взгляда на раскоряченную перед ней домохозяйку оказалось достаточным для той — Синица стала кончать.
— Ох! . . Ох! . . Ох! . . — из больших выпяченных в прореху трусов губ ударила тугая серебрянная струя в подставленный тазик. — Ох, пиздец! . . Ох ты сладкая! . . Ох, ебать тебя в рот чем получиц. . ца!! Ох, пизда! . . Ох, хорошая, вкусная, лакомая! . .
С каждым страстным своим причитанием Синица исторгала новый упругий поток, звонко бившийся тазику в дно.
— Ох и ох… — она заметно устала и подобрела до счастья лицом, — а теперь и поссать…
За серебряными струями вслед хлынул обильный жёлто-прозрачный поток мочи и заплескался, разбрызгиваясь по ногам Синицы и Раечки…