В одно из больничных посещений Леонид уговорил Веру поступать в техникум, и сам помог ей в этом.
Узнав, из уст Чижова, что он на три дня уезжает в область, Вера, отпросившись с работы и солгав мужу, что её вызывают в техникум, поехала вслед за комсомольским вожаком. Они поселились в одной гостинице, но только на разных этажах.
В половине десятого вечера в дверь гостиничного номера постучали.
— Войдите, — лениво произнес Леонид.
Каково же было удивление мужчины, когда он увидел молодую особу, которая в последнее время не давала ему спокойно спать.
— Верочка, неужели вы решились на такой шаг?! — взволновано сказал Чижов, приглашая даму присесть.
Она извлекла из сумочки бутылку "Столичной" и завороженными глазами посмотрела на молодого мужчину. По выражению его лица было видно, что он все еще никак не может придти в себя и поверить, что Вера не сон, не какое-то наваждение, а реальность.
Она подошла к Леониду и, прищурив глаза, зашептала:
— Только не гоните меня от себя! Не отталкивайте бедную, нуждающуюся в ласке женщину! Я влюблена в вас! Эта ночь, которую я так долго ждала, предназначена сегодня только для нас двоих!
— Солнышко моё! — тяжело дыша, прошептал он, хватая воздух.
— Жизнь дается человеку всего один раз. Нельзя от себя отбрасывать то, что идет к тебе прямо в руки, — произнесла Аверьянова, слегка нараспев.
— На что вы намекаете, моя прелесть? — поморщив нос, спросил он, прижав к ее себе.
— Вы любите загадочных женщин?
— Я?! У меня, если честно признаться, не очень-то богатый опыт. После женитьбы у меня было всего две женщины.
— Как?! Да, не может такого быть!
Вера прикрыла своей ладонью рот Чижова, и нежно поцеловав его в щеку, почти шепотом промолвила:
— Чего мы тогда ждем?
Женщина взяла инициативу в свои руки и не стала дожидаться того момента, когда шеф мужа перейдет в наступление.
— У меня давно не было женщины… Очень давно… Почти полгода…
— Все будет хо-ро-шо, — произнесла она, снимая с себя платье.
Он дышал бешено, периодически хватая воздух, и глядел нее обезумевшими глазами. Рука Аверьяновой моментально скользнула в мужскую ширинку, и он почувствовал тепло Вериных рук на своем мужском органе.
— Ну… Чего вы медлите… Я ваша… ваша… ваша…
Он наклонился над ней и поцеловал.
Поняв, что Чижов еще не готов к предстоящему бою, Вера, поманив его к себе, прижалась к мужской груди. Она терлась ногами об его ноги, пока не почувствовала, что его космической ракете мало места в своей тесной обители и ей нужна Вселенная. Женщина, не теряя ни единой драгоценной минуты, сбросила с мужчины одежду и увела в неведомую даль.
— Ты моя спасительница! Мое чудотворное лекарство! — трепетно проговорил он. Чижов подхватил Аверьянову на руки, и страстно целуя её нос, глаза, глаза, губы, положил на кровать.
Он снял с ее ног туфли, затем колготки. Уцепившись зубами за трусы, Леонид стал медленно стягивать их с ее тела, рыча при этом, как настоящий лев.
Погрузив пальцы рук в его слегка посеребренную шевелюру, Вера стала извиваться, как змея.
Вонзив свое орудие производства продолжения человеческого рода в женское тело, мужчина, опершись на руки, присосался к женской груди. Женщина застонала. Её стоны с каждой секундой усиливались все сильнее и сильнее.
— Я ле-чу-у-у… Ле-чу-у-у-у… — в диком восторге простонала она, хватая воздух.
Чижов не на шутку перешел в наступление, позабыв, что еще несколько минут назад его одолевал страх. Страх перед неизвестностью.
— Черт побери! Еще не перевелись на Руси мужики! Вы вырвали меня из серых будней и заставили парить в облаках.
— Неужели это правда?! — сделав изумленными глаза, спросил Леонид.
Спустя неделю они вновь встретились.
— В последние дни я только и делаю, что хочу тебя…
— Так в чем дело? — таинственно произнесла Вера, расстегивая пуговицы на мужской ширинке.
Вера почувствовала, как космическая ракета вот-вот произведет свой старт и, вырвавшись, сокрушит все на своем пути.
— Мой нежный ласковый зверек! Неужели ты не чувствуешь, как наливаются мои груди, как телу требуется размах… — тяжело дыша и прижимаясь все сильнее и сильнее к мужской груди, пролепетала женщина.
Они не помнили, как добрались до постели, как в разные стороны летела их одежда. Он и она в этот миг думали только об одном — поскорее окунуться в стихию под название любовь.
— Ты настоящий хищник, настоящий лев, царь зверей и мой повелитель.
Мужчина лежал на кровати с закрытыми глазами и тяжело дышал. Вера видела, как вздрагивают его веки. Он хотел сделать попытку приподняться, чтобы вновь перейти в наступление, но мужские силы покинули его.
Женщина языком водила по мужской груди, касаясь налитыми грудями его тела.
— Я сейчас сойду с ума… Потеряю рассудок… Что ты делаешь со мной? Что?
Аверьянова подскочила с постели и, взяв со стола хрустальный фужер с золотой каемочкой, аккуратно вложила в него макет космической ракеты.
Их тайные встречи продолжались два года, пока не прогремел выстрел перестройки.
Леонида Чижова перевели в область и назначили директором одного из самых крупных заводов.
Вскоре Вера вместе с Аверьяновым тоже перебрались в область. А спустя месяц Чижов попал в автомобильную катастрофу и три месяца пролежал в больнице.
— Мое сердце предчувствовало, что в ближайшее время мы снова будем близки, — проговорила Вера в тот момент, когда Чижов открывал дверь квартиры своего друга, который в это время был в командировке.
Леонид вошел в гостиную и, не говоря ни слова, уселся на темно-зеленный велюровый диван.
Вера вытащила из сумочки бутылку коньяка и, взяв две рюмки, наполнила их. Женщина села рядом с Чижовым. Одна её рука держала рюмку, а вторая начала свое шаловливое путешествие.
— Я думаю, что ты, мой дорогой, не для того пригласил меня в это укромное гнездышко, чтобы сообщить мне, как тебе плохо живется с женой?
— Верочка, ты же знаешь, что без тебя мне свет не мил! Как мне хочется доставить тебе несколько приятных минут, но, увы… Иногда я чувствую, что только ты можешь меня вдохновить на ратный подвиг… Только ты…
— Не говори глупости! Ты в этом деле настоящий воин, не нужно раньше времени себя списывать из армии.
— Какой же из меня воин?! — с усмешкой спросил он, посмотрев на руку женщины, которая искала в его ширинке ценное ископаемое. — Ходить толком не могу, сидеть тоже, только лежать. Все болит…
— В этом деле от тебя большего и не требуется, как только лежать.
— Спасибо. Успокоила.
— Пойдем в спальню: Для сказок, которые мы рассказываем друг другу, можно найти и другое время.
Комната была готова для приема гостей.
Леонид Иванович нежно коснулся языком полуоткрытых женских губ и провел по небу. Этого было достаточно, чтобы тело Веры затрепетало.
— Благодаря тебе я заново родился, — тихо, почти шепотом произнес Чижов, овладев ее телом. — Ты сумела во мне возродить то, что я считал навеки потерянным, — произнеся эти слова, мужчина вскрикнул, лицо его моментально перекосилось, и он упал на женщину. — Спи-на, мо-я спи-на… — еле слышно простонал он.
Из квартиры Чижова вынесли на носилках и положили в больницу, где он пролежал более месяца.
С трудом, опираясь на палку, больной поднялся с больничной кровати и, подойдя к стене, прислонился об неё.
— Видимо, тот день был последним днем в моей жизни, — с горечью проговорил Чижов. — Одно резкое движение — и ты инвалид.
— Не стоит думать о плохом, — подойдя к нему, проговорила Вера. — Пройдет месяц, другой, и мы снова приступим к выполнению намеченных обязательств.
— Ты невыносима! — пытаясь улыбнуться, проговорил Леонид, но его улыбка получилась неестественной, и это сразу же заметила стоящая рядом любовница. — Разве можно находиться рядом с тобой и не думать о близости?
Выписавшись из больницы, он постоянно думал о Вере. Его мысли днем и ночью были поглощены этой коварной женщиной.
На следующее утро, как только супруга покинула пределы квартиры, Чижов стал собираться в путь-дорожку. Опираясь на палку, с трудом переставляя одну ногу за другой, он взглянул на себя в зеркало и, встряхнув слегка посеребренной инеем головой, заулыбался:
— С богом! В добрый час, Леня! Это не важно, что ноги отказывают, главное, что душой ты молод.
Он с трудом добрался до машины, за рулем которой сидел преданный и верный слуга бывшего первого секретаря райкома комсомола.
*****
— Поехали! — едва сев в машину, скомандовал Чижов. — Как я соскучился по ней. Думал, что утро никогда не наступит.
Оказавшись возле входной двери, за которой мужчину ждала та, которая стала властителем его души, он нажал кнопку звонка.
Дверь медленно отворилась и Леонид, с трудом сделав два шага, увидел спрятавшуюся за дверью Аверьянову. Она была в маскарадном костюме кошки.
Женщина встала на четвереньки и стала вертеться возле ног Чижова, не давая сделать ему и шага, затем, подняв голову, замяукала, точно так же, как это делает кошка.
— Ве-роч-ка, я сейчас сойду с ума. Упаду прямо на пол, — не понимая, что происходит, и почему женщина, к которой он так рвался, так выглядит.
Кошка, встав на колени, стала поочередно лизать руки вошедшего гостя. Она поползла вперед, размахивая хвостом, и мужчина медленно, делая с трудом шаг за шагом, стараясь от неожиданности не упасть замертво на пол, пошел за женщиной в маскарадном костюме. Они вошли в гостиную комнату, где стояла упирающаяся в потолок праздничная новогодняя елка. Леонид Иванович еще больше от удивления раскрыл глаза, чтобы запечатлеть происходящие события. Он не мог сообразить, где он находится и что все это значит.
— Мой! Мой! Мой! Мой хозяин! Мой повелитель! Мой бог! — твердила женщина в образе кошки, лапки которой тем временем его раздевали. — Ты мой! Навеки мой! Я тебя никогда и никому не отдам!
— Ты су-ма-шед-ша-я! — это единственно, что мог выдавить из себя Чижов.
— Я люблю тебя! Слышишь, люблю!
Мужчина закрыл глаза, в тот момент, когда женский язык облизывал его нос, лоб, губы, которые были слегка приоткрыты от такого дива.
Аверьянова, повиляв хвостом, удалилась в спальню и, стянув с кровати одеяло, постелила его возле праздничной елки на узбекский ковер ручной работы.
— Ве-роч-ка!
— Что?! — озорно спросила женщина, сверкнув глазами.
Встав на четвереньки, она подползла к дивану, на котором, широко раскинув руки, сидел бывший первый секретарь райкома комсомола, и стала снимать с его ног теплые зимние сапоги.
— Что ты делаешь со мной?
Женщина в образе кошки и не собиралась отвечать на поставленный вопрос. Стянув с Чижова брюки, она подала палку, и он, поднявшись при помощи ее волшебных рук, сделал несколько шагов, чтобы добраться до лежащего на полу одеяла.
— Осторожно, милый! Осторожно! Только без эмоций! Это может только навредить твоему здоровью! — проговорила Аверьянова слабым голосом, помогая любовнику лечь на пол.
— Я сейчас потеряю рассудок! Это что, спектакль или кино?
— Тебе виднее! — улыбнувшись, проговорила неугомонная женщина.
Она взяла в свои лапки его главное мужское достоинство, его красное знамя. Он облегчено вздохнул.
Леонид лежал на полу с полуоткрытыми глазами и стонал от удовольствия, в то время как Вера творила свои чудеса.
Очнулся он только в тот момент, когда Аверьянова провела чем-то по его лицу. Широко раскрыв глаза, мужчина от неожиданности вскрикнул.
Перед ним стояла женщина в черной блестящей на пол-лица маске. Соски грудей прикрывал черный цветок, усыпанный блестками, а на поясе красовался широкий ремень из какой-то блестящей клеенки. В руке она держала три павлиньих пера, которые плавно касались его волосатой груди. Мужчина застонал. Стоны стали усиливаться с каждой секундой, и Леониду показалось, что он сейчас умрет от перевозбуждения.
— Я у-у-ми-ра-ю-ю! У-у-у-ми-ра-ю-ю! — простонал Чижов, как в каком-то бреду.
Вера опустилась на колени, отбросив одно перо в сторону. Два других исписывали различные узоры на его груди, и мужчина никак не мог совладать с собой. Аверьянова взглянула на часы, висящие на стене и, спохватившись, произнесла:
— Сегодня мне на работу звонила твоя супруга. Она все о нас знает.
— Ну, и черт с ней… Это её проблемы. Я люблю тебя. Когда… Когда вновь повториться этот чудеснейший новогодний праздник?! — растроганно, дрожащими губами спросил гость, поднимаясь с пола. — Ты подарила мне то, ради чего я готов хоть сегодня умереть.
— Не смеши людей! — рассмеявшись, произнесла коварная женщина, — Если ты думаешь, что это предел моему воображению, то ты ошибаешься! Это только начало предновогодних праздников.
— Что ты этим хочешь сказать?!
— Впереди нас ждут ратные подвиги. Но только при одном условии…
— Каково же твое условие?
— Я хочу, чтобы ты развелся с женой.
— Я люблю тебя…
— Я знаю. И что из этого? Мне уже это до чертиков надоело. Ты должен наконец-то сделать выбор!
С этими словами она покинула комнату. Но не прошло и пяти минут, как она возникла перед Чижовым в образе Снегурочки с большим красным мешком в руке.
— Переодевайся… Стань моим Дедом Морозом! — подавая мешок, промолвила она.
Леонид вошел на кухню в костюме Деда Мороза, опираясь на палку.
Аверьянова пригласила его к столу и налив рюмку водки, подала ее.
— Чтобы твое орудие производительно работало в любое время суток и никогда не знало простоя! — произнесла она тост, стоя.
— Выполняло и перевыполняло намеченный производственный план! — дополнил мужчина.
Он уже не представлял своей дальнейшей жизни без этой женщины.
Вера пригласила его в комнату и, включив музыку, развязала красный халат Деда Мороза, под которым было нагое тело. Она несколько раз нежно коснулась рукой его волосатой груди:
— Не бросай меня! — взмолился мужчина и, обхватив женщину за ягодицы, стал медленно опускаться на колени.
Слегка приподняв наряд Снегурочки, Дед Мороз приник к её "Полярной звезде".
— Что ты сделала со мной! Я не могу без тебя! Не могу! Я только и делаю, что думаю о тебе все двадцать четыре часа в сутки! Я лишился покоя! Сна! Еда не лезет мне в горло! Я постоянно чувствую прикосновение твоих волшебных рук, которые творят чудеса на моем теле!
Вера оттолкнула Чижова от себя и медленно направилась в сторону спальни. Он, не в силах подняться на ноги, издавая стоны, при помощи рук стал ползти за ней, волоча по полу ноги.
Очутившись возле кровати, мужчина поднял на нее глаза, полные слез, и почти шепотом, взмолившись, произнес:
— Помоги мне! Не отталкивай меня! Возможно, я тебе еще пригожусь!
Спальня была украшена гирляндами, огоньки поочередно то загорались, то тухли. Эта обстановка еще больше возбуждала.
— Верочка, я после Нового года поговорю со своей женой… Верочка… Не бросай меня… Мы обязательно будем вместе…
Вера еще долго сидела на лоджии, вспоминая о совместно прожитых с Чижовым годах.
Сон сморил её, и она вошла в спальную комнату. Муж храпел, и Вера заорала во все горло:
— Да, когда же наконец-то кончатся мои муки! Господи… Сделай же меня вдовой!
Леонид Иванович приоткрыл глаза, и слегка улыбнувшись, произнес:
— Почему вдовой?! Не дождешься, солнышко… У меня есть женщина… Молодая женщина… Я очень её люблю… Так, что, Верочка, готовься к разводу, — лениво проговорил он, перевернувшись на другой бок.
— Какая женщина?! Кому ты нужен с испорченным агрегатом?!
— Это он для тебя испорчен, а для той, кто последние годы была рядом со мной и родила мне дочь, он всегда на взводе.
— Ты что, надо мной издеваешься?
— Почему издеваюсь?! Я бы ушел от тебя давно… Да она… Она не хотела, чтобы я уходил от тебя.
— Кто она, эта дрянь?
— Таня… Мой секретарь.
— Нет! Нет! Скажи, что ты пошутил! Скажи, что это неправда! А на работе? На работе кто-нибудь знает, что ты мне изменял? — испуганно спросила Вера со слезами на глазах.
— Все… Об этом знают все.
Она упала на кровать и заголосила.
Чижов поднялся с постели и, открыв дверцу шкафа, стал собирать вещи.