— Хм… Не знаю.
— А ты хотела бы?
— Кончить на заднем сиденье автобуса при всём чесном народе?..Ещё бы!
— Почему же ты не дала это ему понять, если он сам не догадался?
— Не знаю. Может он стеснялся или ещё что.
— Ага, а с растёгнутыми штанами сидеть не стеснялся?
— Слушай, чего пристала? Не думала я как-то о своём удовольствии.
— Но почему?
Катька долго и растерянно смотрела на меня, а потом вздохнула:
— Не знаю.
Я улыбнулась:
— Но ведь Валера был неплохим любовником?
— Вообще-то да. К тому же, я его любила. Знаешь, я до сих пор помню его запах. Его руки помню…
— Ага, глаза, губы, руки, ноги, пятки…
— Да ну тебя! Стебёшься всю жизнь!
— Ты хочешь сказать, что не помнишь его пятки?
— Всё, смерть твоя пришла,- Катька тянется через весь стол к моей шее.
Я делаю ужасное лицо, закатываю глаза и хриплю:
— Пя-а-атки…
— Если честно, то он был чересчур сладеньким в постели,- продолжает Катюха пять минут спустя.
— То есть?
— Ну… он был убеждён, что женщине нужна долгая прелюдия, вот и тянулась иногда эта прелюдия нескончаемо.
— А ты что бы предпочла?
— Нет, мне, конечно, приятны ласки, но не так же долго! Я перегораю за это время!
— Надо было сказать.
— Стеснялась. Он бы обиделся. Он же мнил себя суперлюбовником.
— Ну дала бы иначе как-то понять.
— А-а, всё равно не спешил!.. А мне иногда хотелось чего-то дикого, я бы даже сказала — жёсткого.
— Ну я не знаю!.. Вообще-то у меня тоже было нечто подобное с Лёшей. Он ведь такой чуткий, ласковый. А однажды мы поругались зверски…
— Посуду били?
— Нет, посуду не били, но орали друг на друга до хрипоты. Потом я стала вышвыривать его вещи из шкафа. Надо сказать, что перед этим я вышла из ванной и на мне, кроме длинной футболки, ничего не было.
— Вообще?
— Абсолютно. Ну вот, стал он вещи с пола собирать, меня от шкафа оттягивать, и в процесе оттягивания сообразил, что на мне, извиняюсь, даже трусиков нет.
— Орать перестал?
— Тут же! Но я-то орать продолжала, вырывалась и размахивала руками.
— Вырвалась?
— Куда там! Короче, свалились мы на ковёр, он схватил мои мельтешащие руки и крепко прижал их к полу над моей головой, а свободной рукой задрал футболку и без всякой прелюдии…
— А ты?
— А я извивалась как змея, вырывалась, кусалась, плевалась…
— Плевалась?
— Вполне возможно.Честно говоря — не помню, я ж невменяемая была!
— Невменяемая от злости?
— Сначала от злости, потом — от страсти.
— Так тебе понравилось?
— Ещё как!
— Вот те на! Я думала, что я одна такая мазохистка!
— Катька, ну разные ситуации ведь бывают. Именно тогда это было восхитительным, к тому же мы оба понимали, что всё это немножко игра, а в другой ситуации я наверняка не потерпела бы такого обращения.
— А закончилось всё чем?
— Я испытала самый зверский оргазм в своей жизни! Он, кажется тоже. Потом я почему-то начала тихо плакать, он стал меня целовать и шептать: "Я сейчас умру от нежности". В итоге мы обнялись и заснули на том ковре среди разбросанной одежды.
— Сплошная романтика!-вздыхает Катя.- А вот я тебе сейчас что расскажу! И снова про Валеру. В октябре он уехал в командировку. Через пару дней позвонил, я легла с трубкой на кровать, слушала его забавные рассказы о командировочном житье-бытье, улыбалась, плавала в его голосе. Знаешь, как это бывает, когда важен не смысл беседы, а интонация?.. Внезапно я поймала себя на том, что играю с соском через блузку. Я возбудилась от одного его голоса, представляешь! Рука тут же сама потянулась вниз. Валерка продолжал рассказывать какую-то ерунду, а я отчаянно мастурбировала, закусив нижнюю губу. Я сжала ноги и металась по подушке. Он что-то спросил, но я не могла ответить, меня уже несло девятым валом. Все мои чувства сосредоточились на его голосе и горячей, пульсирующей, влажной плоти под пальцами. Он позвал меня по имени, и тут всё во мне взорвалось таким диким фейерверком, что я едва сдержала крик… "Что, что происходит?"- слышу как в тумане. "Ничего, милый. Обычный женский оргазм"
— Ты так и сказала?