Меня потянуло назад, и раздвинутыми бёдрами я ощутила наготу Эша. Но завершающий штрих, которого я так жаждала, достался вовсе не влагалищу. Эш проник мне в попу, и я вскрикнула от неожиданной боли. Ни я, ни мои анальные мышцы не были к этому готовы. Хоть мой анус и был как следует смазан, но мне самой необходимо было расслабиться. Контраст между ожидаемым и случившимся был чудовищным. Я могла лишь покорно висеть на месте, пока Эш долбил меня сзади, держась за мой торс и хватаясь за соски.
Это был Эш во всей своей извращённой красе — раздразнить меня до предела, чтобы грубо бросить и получить что-то своё, совершенно другое. Как я ни старалась расслабиться, мне было больно, и ещё больнее было от того, как Эш терзал мою грудь. Наконец он кончил, жёстко всаживаясь в меня и с такой силой стискивая меня в медвежьих объятьях, что я едва не потеряла сознание. Я слышала, как он тяжело дышит у меня над ухом, изливаясь в меня, после чего он грубо вышел, оставив меня, растерзанную, висеть в своих цепях. Кажется, именно такой ценой мне предстояло получить свою порцию внешнего мира.
* * *
Несмотря на очередное унижение, несмотря на очередную мысленную зарубку, возможность оказаться на улице взволновала меня. Я чувствовала себя как ребёнок, которому пообещали поездку на пляж или в кино. Самые простые вещи вдруг стали значить для меня чрезвычайно много. В глубине души такое искажение восприятия меня беспокоило, но я знала, что мне нужно сосредоточиться на том, чтобы найти способ убежать, а для этого было нужно было оставаться покорной и ждать подходящего момента.
Эш вернулся где-то через час после того, как выебал меня в жопу. Кляп и шлем, пристёгнутый к ошейнику, оставались на мне до сих пор. Я услышала, как открывается дверь, и подняла голову. Я лежала на кровати, на которую он в конце концов меня бросил — сжавшись в комочек, пытаясь забыть о боли, которую только что испытала.
— Вставай, Джен, — сказал жизнерадостный голос. — Пора гулять. — Я свесила ноги с постели и встала, ожидая дальнейших приказов. — Перед тем, как выйти, намажься-ка кремом от загара — сегодня солнечно. Мы же не хотим, чтобы твоя чудесная кожа покраснела и пошла волдырями, правда? — Он рассмеялся. — Так будет неинтересно. — Пауза. — А может, и наоборот — интереснее… Как думаешь? — Я яростно замотала головой, не произнося ни звука. — Ну хорошо, хорошо, крем так крем. Голова у тебя и так защищена. Держи. Но учти, что рубашки у тебя не будет. — Снова хихиканье. В моей ладони оказался тюбик. — Я натру спинку, Джен, а ты всё остальное. Эх, до чего же я славный парень.
Спина и плечи ощутили холодок крема. Когда руки Эша закончили свою работу, оставив на моей груди несколько жирных мазков, я принялась довершать начатое. Я старалась как могла, несмотря на цепи — из-за них мне пришлось встать на колени, чтобы дотянуться до каждого участка тела. Я раньше никогда не загорала обнажённой… очередной "первый раз" , мрачно подумала я. Встав, я ощутила, как на переднем кольце ошейника застегнулся поводок. Эш дёрнул за него, и я послушно двинулась вслед.
Я шла осторожно. Идти вслепую, с кляпом во рту, и без того было не по себе, но от невозможности выпрямить перед собой руки было ещё страшнее. Я провела пальцами по дверному косяку, когда мы вышли, и через несколько шагов оказалась ещё одна дверь — очевидно, входная. Я ощутила дуновение ветра, и, следуя приказам Эша, сошла с бетонного крылечка на более грубую поверхность — видимо, тропинку во дворе. Через несколько шагов я оказалась на траве, где мою кожу согрело солнце и где от ветерка шевельнулись волоски у меня на руках.
На траве я почувствовала себя увереннее, хотя до сих пор не представляла, куда я могу по ней придти или во что упасть. Команд больше не поступало, и я просто шла вслед за поводком, надеясь, что мой тюремщик будет предупреждать о препятствиях впереди.
— Посиди-ка здесь немного, Джен, — сказал голос.
Я подчинилась, опустившись на колени в траву, довольно высокую. Её явно стригли не слишком часто. Я наслаждалась ощущениями и пыталась уловить звуки цивилизации. Где-то вдалеке слышался шум случайных машин на дороге, но, не считая этого, вокруг было тихо, за исключением звуков природы… ветра, карканья ворон и пения прочих птиц. Над головой я распознала скрежетание пролетевшего мимо лорикета. Где-то неподалёку хохотала кукабарра, словно в насмешку над моими злоключениями. Но даже так оказаться наконец на улице было прекрасно. Трава пахла даже сильнее, чем вездесущий запах кожи от шлема — до того, что я даже забыла о цепях на лодыжках и запястьях.
— Давай-ка не будем забывать, Джен, что ты здесь не просто так, — сказал голос рядом со мной. Я не слышала, как Эш подошёл ко мне по траве. — Тебя ждут упражнения, а не безделье. Всё уже готово. Вставай!
Господи, подумала я, что он приготовил для меня на этот раз? Я прошла ещё несколько метров вслед за поводком, и затем он остановил меня. После этого он потянул меня вперёд ещё чуть-чуть, и я коснулась холодной стали шеста, врытого в землю.
— Поняла, что это?
Я покачала головой.
— Конечно, поняла, Джен. Не прикидывайся дурочкой. Это вешалка-вертушка — сушилка для белья, у нас в Австралии такие в каждом дворике есть. Ах, ну да, я же забыл — ты из Англии. Ты говоришь уже почти без акцента, ты знаешь об этом? — Он снова рассмеялся. Очень смешно, подумала я. Смейся, смейся. — Сушилка может вращаться, Джен. Обычно — просто на ветру. Но сейчас я приделал к ней электромоторчик — наверху, над горизонтальными перекладинами. Если его включить, то перекладины начнут вращаться, как кабестан. Не слишком быстро, как ты понимаешь, но постоянно. Они будут стимулировать тебя к упражнениям — главным образом потому, что ты будешь пристёгнута к одному из них…