— Но так веселее, птенчики! — оскалилась Беллатриса. — А знаете, почему мы вас разбудили? Потому что ты, рыжий птенчик, — обратилась она к Джинни, — сейчас широко откроешь клювик. И когда тётя Белла сделает пи-пи тебе в клювик, ты всё это выпьешь. А потом то же самое сделает драный птенчик для дяди Люциуса, — указала она на Гермиону. — А если вы прольёте много пи-пи, то дядя Люциус сделает вам кнутом бо-бо…
— Ну хватит, — вмешался Малфой-старший, которого явно напряг "дядя Люциус". — Вы всё поняли?
Джинни бессмысленно хлопала глазами. Кажется, до неё не совсем дошло услышанное.
— Этому вас тоже научил дядя Арчибальд, мистер Малфой? — тихо и зло спросила Гермиона. — Не слишком извращённо для вас? Мечтаете обоссать грязнокровку?
— Не то чтобы мечтаю, но надо потакать маленьким капризам родственников, — Люциус кивнул на Беллу. — И не дави мне на совесть, Грейнджер, ты сама сказала, что у меня её нет.
Беллатриса широко расставила ноги над Джинни. Та сделала вид, что ей очень интересны трещины в полу.
— Посмотри сюда, рыжая шлюшка, открой рот и проглоти всё, — сиплым шёпотом приказала Белла.
Джинни отчаянно мотнула головой и стиснула губы. Магия контракта скрутила её тело, мышцы шеи страшно напряглись, вены проступили под кожей. Очень медленно она стала поднимать голову.
Люциус снова обрушил кнут на её спину. Джинни запрокинула голову, разинула рот в крике — и не смогла закрыть.
В последний момент Гермиона отвернулась и уставилась в пол.
"Джинни будет не так стыдно, если я не буду смотреть на неё, да и мне незачем лишний раз рвать сердце" , — подумала она.
Но она не учла, что всё равно будет слышать происходящее с её подругой.
Сначала тишина.
Потом вздох Беллатрисы и смешок Люциуса. Потом журчание — сначала очень тихое журчание слабой струйки, потом всё громче и громче.
И самое худшее — звуки глотков. Сначала редкие, потом всё более частые. Потом другие звуки — сдавленные, гортанные, захлёбывающиеся.
Глубокие, давящиеся глотки Джинни. Стук случайных капель мочи о пол.
Судорожные шумные вдохи. Хриплый смех Беллатрисы. Журчание и глотки, глотки, глотки.
— Не стесняйся, Грейнджер, посмотри, что тебя ждёт, — услышала она голос Люциуса. — Смотри внимательно!
Нехотя Гермиона повернулась к подруге. Первое, что ей бросилось в глаза — выпученные глаза Джинни и её покрасневшее лицо. Джинни шумно втягивала воздух через ноздри, одновременно стараясь не поперхнуться мочой Беллатрисы.
Лицом рыжая гриффиндорка почти утыкалась в промежность Беллы, и та ссала ей прямо в распахнутый рот мощной струёй. Отвратительная желтоватая жидкость пенилась во рту Джинни. Горло девушки будто били судороги — оно пыталось одновременно и пропустить всю мочу в пищевод, и отрыгнуть её обратно. Люциус в третий раз щёлкнул по спине Джинни кнутом. Не так сильно, но девушка дёрнулась, и иссякающая струя угодила ей в глаза и в нос. Гриффиндорка поперхнулась и зашлась в кашле. Джинни отчаянно отплёвывалась, тёрла глаза, растирала мочу по лицу.
— Как тебе коктейль "особый пожирательский"? — со смехом спросила Беллатриса. — Немного солоноват, зато прост в приготовлении!
Навзрыд рыдающая Джинни отползла в угол и свернулась калачиком. Гермиона подсела к ней и стала осторожно гладить по рыжим волосам и веснушчатой спине, стараясь избегать тех мест, где кнут Люциуса оставил раны. Вскоре плач Джинни перешёл в отдельные тихие всхлипы.
— Грязнокровная любовь — это так мило, — презрительно сказал Люциус. — Грейнджер, посмотри сюда, я тоже припас для тебя коктейль. Выпей его до дна.
Магия контракта, подписанного рабынями из-за безумного плана Люциуса с маховиком времени, заполнила всё тело гриффиндорки, проникла в каждый нерв и требовала подчиниться. Стиснув зубы, собрав всю волю воедино, Гермиона приказала себе не двигаться.
— Неужели ты ещё не поняла, что бесполезно сопротивляться этой силе, Грейнджер? — презрительно спросил Малфой-старший.
Гермиону била крупная дрожь. Миллиметр за миллиметром её губы стали разжиматься. Но Люциус не хотел ждать.
Кнут просвистел в спёртом воздухе камеры и опустился на щёку девушки. В голову Гермионы будто врезался бладжер. Слёзы снова выступили на глазах. Вся левая сторона лица онемела, и капля крови сбежала по щеке. Гермиона моргнула: в её разинутый рот была направлена головка члена Люциуса.
Тугая струя мочи ударила прямо в горло Гермионе. Поэтому сначала она ощутила, как горячая жидкость заполняет глотку и стекает в пищевод, а потом почувствовала вкус.