Айнике резко наклонилась вперёд. Так, что личико её оказалось прямо перед его лицом, а кончик её носа даже слегка касался Кирова.
— Тебе же нравится, когда с тобою играют? — шепнула она, глядя ему в глаза. — Правда же?
Ему почему-то стало трудно дышать. Он словно боялся обжечься её раскалённым дыханием.
— Да…
Айни выпрямилась, не отводя от него взгляда; следом за нею, преодолевая неудобство в одежде, выпрямился и он. Созерцая Кирилла, она опять улыбнулась уже знакомой ему улыбкой — неумолимой, торжествующей, безжалостной и вместе с тем невообразимо заводящей.
— А сейчас, — изрекла она, — тебе очень хочется… приспустить брюки. — Меж её приоткрытых губ вновь на миг промелькнул влажный язычок. — Прямо здесь и сейчас, на этом речном берегу.
Помедлив, она проронила:
— С бельём.
Руки его, кажется, сами безвольно направились вниз к упругой резинке пояса. Спорить с ними Кирилл не мог, да и не пытался — какой смысл?
Айни с явным наслаждением следила за его постепенным разоблачением, лишь на миг полуопустив веки, когда со звуком хлопка — в звуке этом было повинно внезапное высвобождение из плена тугой ткани некоторых деталей Кировой физиологии — к траве отправились его плавки.
Взгляд её вновь приоткрытых глаз скользнул на секунду вниз. Брови её чуть приподнялись, заставив Кирилла ощутить себя лишь в шаге от пересечения некоей роковой черты.
Стоя полуголый, а скорее фактически голый пред Айни, переминаясь с ноги на ногу под её насмешливо-изучающим взглядом, он с невероятной чёткостью осознал:
— скорее всего, его сейчас видят;
— ему ещё весьма повезёт, если среди случайных свидетелей происходящего не окажется его знакомых, проживающих в одном районе с ним;
— она сейчас вполне способна просто рассмеяться и покинуть берег, что вполне укладывалось бы в её странные представления о кармическом воздаянии и достойных методах мести.
Видимо, мысли эти смятенной круговертью отразились у Кирилла на лице, поскольку Айни и впрямь рассмеялась. Румянец на её щеках стал ещё явственней, ещё заметней.
Сделав шаг вперёд, она слегка вытянула руку и коснулась его.
Нет, не ладонью.
Кончиком мизинца.
Медленно, плавно проводя по чуть подрагивающей плоти, едва касаясь оной и не отводя от его глаз взгляда. Кирилл почувствовал, что в шаге от сумасшествия — что не так уж и удивительно, если в шаге от него стоит земная его представительница?
— Кстати, — проговорила Айнике, приблизив лицо почти вплотную к Кириллу, — я хотела задать тебе ещё один вопрос. Ты бы мог меня изнасиловать, если бы знал, что тебе за это ничего не будет? . .
Кончик её пальца почти дошёл до края.
— Да, — выдохнул он.
Потому что сейчас это было так.
— Правда? — шепнула Айнике. Глаза её располагались прямо напротив его глаз, заставляя тонуть в кофейной бездне…
Ладони его сами собою цепко сжались на её бёдрах — тёплых изгибах плоти, вызывавших грешные мысли даже полчаса назад, ныне же и вовсе сводящих с ума.
Айни сделала полушаг назад, будто пытаясь освободиться — то, чего Кирилл ей никак не собирался позволять. Вцепившись крепче в дивные ягодицы, пальцы его секундой позже проникли под тугой поясок её тёмных брюк.
Рывком метнуться к молнии её брюк и расстегнуть оную вместе с передней пуговицей было делом мгновения.
Символическое сопротивление Айни — попытавшейся отступить ещё на полушаг и с невинно-удивлённым видом чуть приоткрывшей ротик — лишь распалило его.
Спустив, почти что содрав с неё брюки вместе с чёрной кружевной лентой трусиков, игнорируя её невнятные протесты — не очень, впрочем, громкие — Кирилл на миг залюбовался её обнажившимися бёдрами, её ягодицами. Тем, что она всегда предпочитала прятать под тканью тех или иных брюк.
— Нет… — выдохнула она театрально-обиженным тоном.
— Да, — вылетело из него.
Рука его стремительно метнулась к полам её пиджака, натягивая до предела ткань, даже не расстёгивая, рвя блестящие пуговицы, ладонь его проскользнула под строгое деловое одеяние Айнике — он почти не удивился отсутствию каких бы то ни было ещё преград под тёмной тканью.
Пальцы Кирилла крепко стиснули один из бугорков плоти.