— Эй, — шутливо воспротестовала Айни.
Вздрогнув, она всё-таки сумела отступить на полушаг. После чего развернулась и сделала ещё несколько шагов — неуверенных, покачивающихся, — будто в попытке бегства.
Догнав её, резким движением он перехватил едва сопротивляющуюся девчонку чуть ниже пояса, на уровне ягодиц, если не дальше, ибо ладонь Кирилла стремительно и непроизвольно соскользнула вниз, цепко обхватив правое бедро, в то время как другая рука обхватила её торс, вцепившись пальцами в её левую грудь.
Айнике вновь что-то слабо выкрикнула.
Крик её лишь только раззадорил Кирилла. Силой вынудив её раздвинуть бёдра, повалив её на пахнущую прошлогодней осенью траву, он проник сзади своим налитым кровью инструментом вглубь её разгорячённого естества, ощущая, как нежная плоть чуть прогибается и пульсирует под напором. Едва сознавая, что у происходящего может быть множество свидетелей, что он прилюдно насилует девчонку, с которой только что на глазах у всех содрал одежду, — но, как ни странно, ему нет до этого ни малейшего дела.
Она глухо застонала, выгнувшись всем телом. Следом конвульсия её, словно разряд тока, передалась Кириллу.
Вынудив издать стон раза в три громче, а пальцы его — впиться до боли в её плечо.
Кажется, внутри него как будто что-то взорвалось, причём даже не в один миг, а пусть и сжатым во времени, но всё же раскатом оглушительных взрывов.
… оглушающих…
… испепеляющих…
… грозящих обратить в раскалённую взвесь как его самого, так и его жертву…
Тихие стоны Айни были им эхом.
Мальстрём безумия не мог отпустить его — их? — в один миг, перед глазами всё ещё стояли вперемешку огненные и алые круги, а слух едва начинал воспринимать вновь чирикание птиц и изумлённые переговоры рыбаков с противоположного берега, когда лежащая рядом Айнике чуть повернула голову и кинула на него не то удивлённый, не то вопросительный взгляд.
— Я всегда хотел это сделать, — вылетело из Кирилла.
И браслет на руке, сволочь такая, не запиликал.
* * *
Сидя у клавиатуры компьютера с недоеденным бутербродом в руке, Кирилл смотрел на экран, отображающий сейчас ленту публичного дневника Айнике, и ощущал, как уши его начинают краснеть.
"Вчера я поняла, что путь правды не столь прост и не столь однозначен".
В этом вся Айни?
Извлекать глубокие философские выводы из весеннего обострения, из крика чаек за окном, из рёва мотоциклов.
"Порою, к примеру, он может привести к потере дружбы и к переосмыслению давно сложившихся отношений".
Кажется, в горле у Кира появился комок, мешающий проглотить очередную часть бутерброда. Ему вообще почему-то расхотелось есть.
"Иногда, впрочем, он может привести и к приобретению кое-чего ещё — быть может, не столь высокого, но также забавного и по-своему интересного".
Кое-чего ещё?
Жар, покидающий понемногу кончики ушей Кирилла, кажется, начал расходиться взамен по всему его телу, включая самые неприглядные его уголки.
По-своему интересного?
Он ощущал себя примерно как Чикатило, которому в последний день перед казнью сообщили, что по приказу Бориса Николаевича он амнистирован.
* * *
— Только не влюбись, — негромко предупредила Айни, сидя рядом на берегу.
Кир воздержался от глупых вопросов вроде "Почему?". Многие интеллектуальные девушки, особенно из странных особей с загадкой внутри, обладают необычным задвигом или комплексом на эту тему — категорически не желая, чтобы в них влюблялись.
— И не думал даже.
Браслет на его левой руке в этот момент отсутствовал. Что было хорошо, поскольку Кирилл и сам точно не знал, правдив ли его ответ.