Проходит несколько минут сладкого забытья, чувства полной опустошенности, когда кажется, что вся сперма, до последней капли, покинула яички и теперь наполняет горячую попку Олега. Я вижу свое лицо в отражении его глаз в нескольких сантиметрах от меня. Олег продолжает лежать в позе, в которой мы закончили акт нашего безумства. Его ноги так и покоятся на моих плечах, почти касаясь коленями головы. Олег терпеливо ждал, пока я приду в себя и освобожу его тело из своих объятий, лишавших его возможности малейшего движения. Он органично вжился в свою новую роль — роль человека, полностью утратившего инициативу в сексуальных отношениях.
Вставая с Олега, я снова пытаюсь сохранить в памяти волшебную картину: юное стройное тело, с поникшим членом, забрызганное собственной спермой. Мой член, чавкнув, выпадает из гостеприимно распахнутых бедер. Олег опускает затекшие ноги на кровать. Я снова достаю полотенце, подкладываю под его попку, чтобы вытекающая из него сперма не запачкала простынь.
До очередной станции остается совсем немного времени. Нам еще надо успеть привести себя в порядок. Я обтираю живот и грудь Олега, стираю остатки спермы со своего живота. Нам просто необходимо хоть немного помыться. Я начинаю быстро разыскивать свою одежду. Олег пытается натянуть на себя трусы. Я бросаю ему футболку и трико. Через пару минут мы уже полностью собраны. Открыв дверь в коридор и, убедившись, что возле туалета никого нет, быстро идем в его сторону.
Дергаю дверь туалета — не заперто.
— Заходи, — я проталкиваю Олега в туалет и закрываю за нами дверь. — Раздевайся догола.
— Зачем?? — Олег озадачен.
— Я тебя сейчас немного ополосну. От тебя же спермой весь день вонять будет.
— Я лучше сам, — Олег еще немного смущен.
— Да что сам-то? Я тебя быстрее ополосну.
Я стягиваю с Олега штаны вместе с трусами. На его трусах расплывается мокрое пятно спермы. Переступив через одежду, Олег остается, по меткому народному выражению, в чем мать родила. Набирая в пригоршни теплую воду, обмываю грудь и живот Олега. Затем перемещаюсь ниже. Мокрыми ладонями протираю член и яички. На светлых волосках остались капли нашей спермы. Олег вытягивает эти капли пальцами, смывая их в раковину. Вода стекает по его ногам. Олег, немного присев, набирая воду в сложенную ладошку, обмывает многострадальную дырочку. Я вижу его озорную улыбку в отражении зеркала. Он, словно приглашая меня в число посвященных заговорщиков, продолжает снова и снова прижимать мокрую ладонь к месту, которое совсем недавно соединило нас в одно целое. В его глазах совсем нет смущения. Он целиком и полностью принял меня в число посвященных в свои интимные тайны.
Наконец, я обтираю его чистым полотенцем, стараясь не замочить его об мокрый пол туалета. Одеваясь, Олег обращает внимание на мокрое пятно на своих трусах. Скомкав их в аккуратный комочек, он заталкивает их в карман штанов. Я, повернувшись к раковине, быстро ополаскиваю свой член и протираю мокрыми ладонями следы спермы Олега на своем животе. Мы готовы появиться к людям.
Открыв дверь, снова оказываемся в коридоре. Повезло. Никого из пассажиров рядом нет. Через несколько минут мы уже пьем горячий чай, ничем не выдавая того, что совсем недавно в нашем купе происходили события, которые наверняка бы потрясли нравственные устои пассажиров. Я приглашаю Олега в вагон-ресторан. Он пытается отказаться, смущенно поясняя, что мать дала ему с собой недостаточную сумму. Успокоив его, что я очень даже могу его угостить на свои командировочные, все-таки уговариваю его пойти. Попросив проводницу закрыть наше купе, идем бесконечной чередой хлопающих дверей, коридоров, тамбуров в вагон-ресторан. Просидев в вагоне-ресторане до очередной станции, вспоминая забавные случаи из жизни, я заказал еще бутылку вина с собой. Нужно же было скоротать еще один день.