Посреди ночи в огромном вольере двуногих поднялась суета, засветились окна, и появились другие двуногие с резким неприятным запахом мяты, аммиака и карболки. Эти запахи пес знал хорошо, потому что хозяйка как-то полила пол в его вольере чем-то очень неприятным, и у Нерона несколько дней слезились глаза.
— Это — дезинфекция! — сказала Стелла. — Извини, но в дом я взять тебя не могу. Там — Джонни, а запереть в сарае — тоже, потому что там куры, а они тебя боятся.
Суета и беготня в вольере двуногих происходила два или три дня. Хозяйка быстро наполняла миски Нерона и уходила, а во дворе стоял стойкий запах беды. Наконец суета в доме закончилась, и из него другие двуногие вынесли два ящика. Один — длинный и тяжелый, а другой — маленький и легкий. Оба пахли похоже, как пахла курица, которая как-то сдохла в сарае. Но эти ящики пахли по-другому. Они еще пахли Джонни и тем здоровяком, который давно унес из вольера сестер Нерона и его мать.
Дом опустел. Двуногие уехали, увезя с собою ящики, с ними уехала и хозяйка, одетая во все черное, но вскоре вернулась. Она устало присела возле вольера, безвольно уронив на колени руки.
— Вот и остались мы с тобой, Нерон, одни! — сказала она, и из ее глаз сами собой покатились слезы.
С этого дня в жизни Нерона многое изменилось. Он теперь мог свободно бегать по двору, пугая глупых кур, и даже иногда заходить в большой вольер двуногих, который назывался домом, и в котором долго еще сохранялся стойкий запах беды. Правда, Стелла надела на его шею странное кожаное кольцо, к которому Нерон быстро привык и перестал его замечать. Хозяйка скоро сняла свою черную шерсть и надела обычную, светлую сверху и синюю, как небо, снизу.
Шло время, Нерон рос, превратившись из забавного большеголового щенка в голенастого нескладного подростка. Изменилась и Стелла. Она располнела и перестала носить блузку и джинсы, "пересев" в широкие схваченные у шеи платья. Разумеется, Нерон почувствовал, что от Стеллы стало пахнуть по-другому. Темные инстинкты подсказывали ему, что скоро все изменится. Так и случилось.
Как-то Стелла позвала Нерона в дом. Целые облака запахов окружили пса. Были среди них и знакомые, ранее известные Нерону, например, запах жаркого, и такие, от которых сердце кобеля-подростка начинало бешено биться, а его член в шерстяном мешочке вылезал наружу. Так было однажды, когда Нерон учуял далекий запах суки. Он прилетел вместе с теплым весенним ветром, и возбудил его настолько, что ему пришлось тереться животом о пол своей конуры, пока не наступило первое в его жизни облегчение. Это было так приятно, что он решил немедленно повторить это трение, но ничего не вышло. Та жидкость, которая вылилась из него, Нерону так понравилась и запахом, и вкусом, что он слизал ее всю. Далекий запах суки исчез, а потом успокоился и Нерон. А теперь все было по-другому!
Хозяйка Стелла сидела перед ним на низеньком табурете без своей искусственной шкуры, сверкая непривычной белизной настоящей кожи, и пахло сукой именно от нее. И намного сильнее, чем тогда, весной, из-за забора. Ему, конечно, было невдомек, что Стелла специально нашла охотную суку, приманила ее кусочком мяса, а когда та подошла, долго терла ее красную от желания петлю кусочком хлопковой ткани. И затем натерлась этой тканью сама.
Стелла, сидя на табурете, широко развела ноги, и манящий запах усилился настолько, что Нерон не устоял. Он кинулся вперед, к той части тела Стеллы, которая была покрыта темными волосами, уткнулся мокрым носом в эти волосы и принялся их неистово лизать, а его большой красный член мотался между задних ног и требовал, чтобы его куда-нибудь вставили.
— Подожди, Нерон, помедленнее! — попросила Стелла, но Нерона было уже не остановить. Он торопливо облизывал гениталии хозяйки шершавым языком, запах суки постепенно уходил, но на смену ему пришел другой, не менее таинственный и манящий. Настоящий запах Стеллы, его хозяйки и суки!
Неожиданно в морду Нерона ударила струя незнакомой жидкости, которая заставила пса взвизгнуть и отскочить.
— Что ты, что ты, Нерон! — задыхаясь, воскликнула Стелла. — Не бойся, дурачок, все хорошо.
Пес только что доставил хозяйке волну неслыханного удовольствия, которую ей не удавалось получить с помощью рук и ног, и ей захотелось его отблагодарить по-своему, по-женски, по-сучьи. И она встала с табурета, надела искусственную шкуру, но не до конца, а только скрыв верхнюю часть тела, и встала на четвереньки перед молодым и сильным кобелем. Хозяйка отдавалась ему! Нерон снова начал жадно лизать ее петлю, но Стелле уже хотелось большего. Она кинула полные руки назад, ухватила пса за передние ноги и попыталась затащить его на себя. Кобель был тяжел, и ей это не удалось. Но Нерон догадался, что от него хотят. Он легко запрыгнул на хозяйку, почти придавив ее к полу, и принялся наугад тыкаться своим багровым членом в петлю хозяйки.
Он соскакивал с нее, гремел когтями по доскам и снова запрыгивал, пока Стелла, протянув руку, не ухватила огненно-горячий песий член и не направила его в себя. Оба на мгновение замерли, прислушиваясь к новым ощущениям, она, чувствуя во влагалище раздувшийся у самого входа член Нерона, он, готовившийся излить молодую сперму в лоно хозяйки. Кобель сделал всего лишь несколько движений, пять или шесть, и, повизгивая от наслаждения, принялся изливать обжигающую жидкость во влагалище Стеллы. После этого он хотел застыть, как того велел древний инстинкт, но замок был слаб, шар не держал и член выпал наружу. Нерон недовольно рыкнул, затем отошел и улегся у гаснувшего камина, вылизывая опадающий член и шар.
Стелла, признаться, ожидала чего-то большего. С тех пор, как от нее "ушел" Сэм, она мечтала о долгом, почти бесконечном совокуплении с Нероном. А тут? Несколько секунд, и все? Она все еще стояла в позе собаки, колени и локти болели, а влагалище жгло огнем от едкой спермы. И Стелла решила отложить наслаждение на потом. Она собралась вставать, выпрямила руки, но Нерон думал по-другому. Он вскочил и снова запрыгнул на хозяйку. Она попыталась сбросить его с себя, Нерон зарычал, и чтобы удержаться на Стелле, вцепился зубами ей в шею под волнистыми волосами. Толстая шкура настоящей суки защитила бы позвоночник, а тут… Позвонки хрустнули, и Стелла обмякла, уткнувшись лицом в половицы:
Наутро почтальон, подъезжая к ранчо, услышал леденящий душу собачий вой. Он осторожно заглянул в окно и увидел, что хозяйка, полуобнаженная, лежит у давно погасшего камина, а возле ее тела сидит дог и, слепо уставившись в низкий потолок, воет на невидимые звезды. Почтальон вскочил в повозку, хлестнул кнутом покладистую пегую лошадку и понесся к местной власти — шерифу. Тот, не медля ни минуты, вместе с почтальоном вернулся в ранчо Стеллы и, не заходя в дом, приоткрыв окно, убил единственным выстрелом в голову обезумевшего от горя кобеля: