— Смотри, бабуля, как за эти дни я загорел сильнее тебя!
— Конечно, мне же вредно много на солнце, вот я и больше в тени.
Людмила почувствовала, как что-то твердое уперлось ей куда-то в район поясницы. Что это такое она поняла сразу, опешила. Вдруг левая рука внука легла на ее грудь. Она мягко убрала ее. Но Данька не унимался. Он прошептал ей на ушко что-то ласковое, поцеловал шейку, опускаясь к плечу, как будто знал, что у нее там эрогенная зона. Людмила уже не обращала внимание на руку внука, пролезшую под лифчик и вовсю мнущую ее грудь. Ласковые слова и нежные поцелуи возбудили ее. Ноги стали ватными. Но когда вторая рука внука скользнула под резинку трусов и коснулась волосиков на лобке, она пришла в себя. Резко обернувшись, каким-то сдавленным, но решительным голосом приказала: "Ну- ка, сядь!". Мальчик послушно отлепился от бабушки и плюхнулся на кровать.
— Даня, что это было? Что ты творишь?
— Прости, бабуля, я сам не понимаю, что творится со мной. С самого утра хожу сам не вой. Ты так меня возбуждаешь, что сил нет!
— Гормоны в голову ударили? Или перегрелся?
— Просто сегодня утром у меня как будто раскрылись глаза и чувства. Я взглянул на тебя по новому и понял: я люблю тебя до дрожи в коленках. Как только посмотрю на тебя — у меня, прости конечно, встает.
— Встает только на меня или на всех теток подряд?
— То-то и оно, вокруг столько женщин загорает вообще без лифчиков, а на них ноль реакции.
— Мне, как женщине, льстит такая твоя реакция, но как бабушка, я в шоке. Что будем делать? В данной ситуации есть два пути. Первый, я сейчас иду к нашему представителю тур-оператора и требую немедленной отправки домой. Причину найду. Тогда придется объясняться с твоими родителями и правда вылезет наружу. Я не завидую тебе, чего очень не хочется. Второй путь — делаем вид, что ничего не произошло, но отдых испорчен, потому что я буду от тебя постоянно ждать подвоха.
— Есть третий путь.
— Какой?
— Мы из бабушки и внука превращаемся в мужа и жену, которые проводят "медовый месяц".
— Ты соображаешь, что говоришь? Я мама твоей мамы, а ты предлагаешь нам стать любовниками? Даже не думай об этом. Ты девственник?
— Да.
— С девчонками целовался?
— Так, пару раз.
— Онанизмом занимаешься?
— Да.
— Тогда не знаю, что и думать. Конечно, я очень тебя люблю и переживаю за твое здоровье, в данном случае душевное, но стать любовниками — это слишком. Ладно, чтобы у тебя совсем крышу не снесло, я позволю тебе сегодня кое-что, но только сегодня. Понял? Также условие — все остается строго между нами. Ни одна живая душа не должна об этом узнать. Согласен?