8
Я слушал откровения Мадлен и с гнетущей тоской сознавал, что едва ли она что-то путное и полезное для романа моего рассказать может. Она крутилась на той же карусели, что и все мы. Неужели, действительно, жизнь наша — это затяжной прыжок из утробы матери в могилу? И на время этого затяжного прыжка мы попадаем на карусель, которая жизнью называется. Крутится эта карусель по кругу уже не одно столетие, люди на ней катятся, работают, жрут, мечтают, трахаются, размножаются, танцуют, веселятся, как могут. Время им отпущенное убивают, пока силы у них есть. Мертвецов периодически с этой карусели на кладбище оттаскивают, а на их место новых карусельщиков сажают.
Грустно все это как-то, господа! Уныние меня от этой картины охватывает.
Я слушал Мадлен и понимал к чему она клонит. Сейчас она вспомнит, как, наконец-то, ей кто-то впервые вдул, пустил в эксплуатацию ее сопливое половое гнездышко и пошло, поехало по пням и колдобинам…
Однако Мадлен следующим эпизодом меня позабавила. Я подумал, что из этого эпизода можно рассказик юмористический сделать. Наш народ любит смеяться. Но потом понял, что юмора-то в нем мало, а, наоборот, ужас тихий из всех углов торчит и моргает оттуда бестыжим бесовским глазом.
Мадлен стала рассказывать о том, как однажды она первомайский праздник с двумя девчонками встречала, которые старше ее на два или три года были. Ей в мае только шестнадцать лет должно было исполниться, а она уже вовсю комплексовала по поводу того, что она до сих пор девственницей ходит.
В праздничные дни люди иногда себя очень одинокими чувствуют, если вдруг им встречать тот или иной праздник не с кем оказывается. И они компаниями обычно кучкуются, чтобы одиночества и давящей пустоты жизни не ощущать. Глушат водку и вино. Пляшут. Анекдоты травят. И, опьянев, сношаются друг с другом для разнообразия.
Так у Мадлен получилось, что 1 Мая встречать ее ни в какую компанию не позвали. Фабричные девчонки ее малолеткой считали и не приглашали в свои компании. А дома ей встречать праздник с родителями было скучно. Она к сестре старшей могла пойти, но не было у нее особой охоты у Ирки праздник отмечать. Ирка уже замуж успела выскочить, мальчонку родила. Мадлен знала, что в ее квартире гости балдеть будут, пить, танцевать, потом гулять намылятся, а за племянником малым сестра заставит ее присматривать. И под оком старшей сестры не ощущала Мадлен свободы, не могла расслабиться на полную катушку. Поэтому она даже обрадовалась, когда рыжеволосая Зинка, одна из ее шапочных знакомых, которая в одиннадцатом классе вечерней школы училась, ее к себе домой зазвала. Правда, никакого особого веселья у нее не намечалось. Должна была еще Юлька из торгового техникума подойти. Как-то так сложилось, что без особей другого пола они в день праздничный оказались. Девчонки поддали, потрепались, косточки знакомым обмыли, но как-то грустновато им все-таки без ребят казалось. Даже танцевать друг с другом было неинтересно. И они решили к вечеру еще вина купить, пока гастроном на улице Климова не закрылся, выпить для куража, а потом на танцы в Глуховский парк рвануть и, если повезет, каких-нибудь ребят там подловить.
На танцы они не попали, так как встретили в гастрономе двух знакомых и еще не очень пьяных ребят, которые тоже отовариться спиртным забежали.
Мадлен этих пацанов не знала, а Зинка с ними знакома была, и они разговорились. Ребята быстро уговорили девчонок продолжить отмечать праздник вместе. Но не в парк идти, а домой к одному из них податься. У него квартира в этот день пустовала, так как предки его на дачу смотались. И ночевать должны были там остаться. В общем, свобода для продолжения праздничного веселья, сексуальных игр и разврата невинного в перспективе полная намечалась. Эта перспектива и ребят вдохновляла, девчонок скучающих по случаю подцепивших, и Мадлен чем-то тайным манила. И они впятером, радостные и возбужденные, к Борису вломились — тому пареньку, квартира которого без догляда родительского осталась.
Там ребята девчонок подпоили до необходимой кондиции. Сами врезали так, чтобы не смущаться. И предложили им раздеться. Для продолжения знакомства. Со слов Мадлен, Зинку это предложение не очень-то и оскорбило. Да и Юльку не удивило. Все, наверное, к этому и шло.
История эта, пожалуй, тривиальна. И нетривиальной ее разве что какой-нибудь неожиданный поворот мог сделать. Например, если бы родители Бориса с дачи неожиданно возвратились и застали своего великовозрастного чада за сексуальными утехами с какими-то случайными девицами. Они, пожалуй, натурально бы возмутились и всю компанию из квартиры выгнали, сына отругали бы своего. Возможно, они бы поняли, что, оказывается, ребенок их повзрослел. Мальчик уже девочками интересуется? Но это так естественно в его возрасте — ему уже семнадцать. Не онанизмом же ему все время заниматься? Подумаешь, с девочками ребята позабавились малость. Главное, чтобы никаких последствий отрицательных и проблем у них после не возникло.