Мила сосала член Ромы. Арина сосала Милину вагину. А Алик все глубже проникал в Аринину киску. Арина возбуждалась все больше и больше: она не могла терпеть: она задыхалась от блаженства и внутреннего восторга. И в какой то момент она впилась в вагину со всей силой: она всосала ее в себя и завертела там внутри языком с самой большой скоростью, на какую она была способна. Мила закричала и Ромин член с каким то хлопком погрузился ей горло до самого основания.
А Алик погрузил в Арину свой колоссальный член. Полностью. Без остатка. По самые яйца.
В течении какого-то времени в комнате были слышны только хлюпанье членов и вагин, шлепки тела о другое тело, невнятное рычание мужчин, сквозь которое можно было время от времени уловить что-то похожее на ": ять: ать тебя в сраку: какая. . ука:" и тому подобные междометия, и сдавленные стоны девочек, рты которых были слишком заняты, что выдать что то членораздельное.
Арина вылизывала и высасывала все из своей жертвы. Ей очень нравилась власть над этой пиздой. Огромный Алик беспощадно долбил ее сзади, хотя она и не понимала, как эта огромная хуйня могла в ней поместиться. Было больно и роскошно. Больно и роскошно одновременно, поэтому иногда она прикусывала Милины губки, стараясь и ей передать свои ощущения. По тому, как текла и извивалась Милка, было понятно, что у Арины все получается.
Вообще-то, Арина круто поставила свою подружку. Еще не развращенная девочка была брошена как коза на жертвенный алтарь разврата. До этого у Милы практически ничего не было. Так: пару раз что-то непонятное: и с ровесниками, которые сами еще не понимали, что к чему. Мила даже не понимала, зачем ЭТО нужно, и почему ОНО занимает у людей столько внимания. Только теперь: занимаясь ЭТИМ ПО-ВЗРОСЛОМУ она начала понимать что-то: и оценивать все: по-новому.
А Арина просто наслаждалась девичьей плотью и даже причмокивала от удовольствия. Она ужа знала этот вкус. Знала, как любить девочку и как доводить ее до исступления. Особенно сладко было делать это с девочкой, которая делала это в первый раз. Было невыразимо приятно открывать для них новое и строить из них таких же, как она. Бешенных сучек. На самом деле, она не была еще бешеной сучкой. Но ей льстило представлять себя именно такой.
В этот момент Арина пожалела, что она не мужчина. Как было бы здорово иметь член. О!!! — вдруг подумала она: — А как было б охренительно чувствовать, как тебя ебут сзади: и засадить самой!!! Засадить свой хуй в эту маленькую пизду: разорвать ее: разьебать к чертям собачьим.
Вдруг, она вспомнила, как Рома застал ее врасплох и безжалостно выебал в зад. Это была интересная идея, но надо было сделать это как-то по-другому. В этот момент, она чувствовала себя просто гениальной.
Она отстранилась чуть в сторону, подняла голову к Роме, который с довольно меланхоличным видом продолжал ебать девочку в рот, и показала ему, что пора приступать к делу. Рома не дал себя уговаривать и, пока он пристраивался между Милиными ножками, Арина обильно наслюнявила свой указательный палец. В тот момент, когда член погружался в вагину, Аринин палец с такой же скоростью вошел в Милин анус.
— Ебать: — задохнувшись, выкрикнула Мила. Она вообще не поняла, что сейчас произошло, но ощущения были просто сногсшибательные. Боль и наслаждение одновременно. И хрен его разберешь, — где боль?: где наслаждение? Арина улыбнулась и хмыкнула. Злобно, и восторженно.
Перед глазами Арины разворачивалась столь яркая и возбуждающая картина, что поглядев во все глаза на нее несколько минут, а также погоняемая вдалбливаемым в нее хуем, она не удержалась и припала губами и начала вылизывать одновременно, то до чего могла достать — Милу, Ромкин хуй выходящий из Милы, горячий и влажный весь в Милкиной течке. Палец ее уже не мог остановиться, она чувствовала им как Рома ебет Милу, а он как это делает Арина. Арина лизнула второй палец и стала медленно вводить и его и Бо-Же!
*****
Он вошел достаточно просто. И эти пальчики стали, реально ее хуем: все тело прошибло электричеством — осознание того, что в нее входит огромный член и одновременно она вылизывает и дрочит подругу. А также ощущаемый, мокрый и горячий еще один хрен — ударило в голову: последнее, что она почувствовала — это бешено набухшая и пульсирующая вагина Милы которую она ощущала пальцами, через тонкую перегородку: в глазах потемнело и одновременно, со сдавленным в унисон, толи хрипом, толи воплем обе отключились.
Пришла в себя она от того, что ее крепко схватили за челку, жестко ткнули взрывающийся член в губы и Ромкина сперма залила все лицо, попадая вязкими каплями в глаза, на волосы и в совершенно машинально открывшийся рот, она жадно схватила расслабляющийся член и таки, проглотила последнюю каплю. Рома упал на кровать. И тут она почувствовала, что Алик размазывает свою, еще горячую сперму, о ее задницу и спину. Рядом лежала растерзанная Мила и напоминала о том, что жива лишь, лёгкими конвульсиями пробегающими по телу. Вечер окончательно переставал быть томным: