— Немножко потерпи, чуть-чуть, — он осторожно начал массировать мне живот, — сейчас пройдет.
— Ты мне мстишь! — вылетело неожиданно для меня самой. — Издеваешься!
— Ого! Конечно, мщу! За пренебрежение к своему здоровью! Дуреха и трусливый заяц, а с виду такая умная и сильная дама:
На глазах выступили слезы, глаза я прикрыла и постаралась ниже опустить голову, уши просто пылали. В этот момент почувствовала его руку на своих волосах. Он меня гладил, приговаривая: "Ничего, ничего, все хорошо будет, немножко потерпи". И от этих его слов и прикосновений в животе какое-то новое ощущение появилось, приятное.
Я внимательно прислушивалась к себе. Вода во мне как будто замерла. Наконечник он извлек.
— Полежи спокойно, подыши: Потом пойдешь. Туалет там, — кивнул на боковую дверь.
— Я долго не смогу, Слав, мне, правда, очень сильно надо:
— Ален, нужно полежать. Терпи, казак, атаманом будешь. Хотя, судя по всему, ты и так атаман. — Я буквально видела его мягкую улыбку. — Считай про себя, можешь вслух. — Его голос удалялся, было слышно, как включился и заработал аппарат УЗИ в смежном кабинете.
— До пятидесяти? — голос предательски дрожал.
— Лучше до ста, но не быстро.
Досчитать получилась до семидесяти трех, дальше сил терпеть не было никаких. И — странно — невесть куда испарилось ощущение стыдливости. Толи здравый смысл возобладал, толи, наоборот, совсем нездравые мысли, очнувшиеся после пятнадцатилетней спячки, заглушили все. Благо в туалете было еще и биде. И бумажное полотенце.
— Проходи ко мне, ложись на спину. — Предварительно постелил простынку. На низ живота легла полоска прохладного геля. Датчик заскользил, направляемый выверенными движениями сильной руки. Он неотрывно смотрел на экран, я — впервые за вечер — в упор на него. Совсем не изменился, ну если немного: морщинки на лбу и в уголках глаз, кажется губы стали жестче, а может и нет, просто так кажется, когда серьезен: Интересно, где его жена сейчас, чем занимается дочка, она ведь уже наверное студентка: Надо же: Я почти на такой профиль смотрела все эти годы, ловя взгляд проницательных серых глаз моего Себастьяна. Его подарок,: "завтра не увидимся, так что до свиданья, ребенок, больше так не болей" :
— Ален, ножки в коленях согни и разведи, кулачки под попу. — Он надевал презерватив на вагинальный датчик, — Расслабься и ничего не бойся. Начал вводить датчик во влагалище.
— А я и не боюсь! — почему-то стало смешно.
— Да неужели? Не так страшен черт оказался, как сама себе его намалевала? — Датчик вошел еще чуть глубже. — Давай-ка, расслабляйся еще, бесстрашная ты моя.
— Это только с тобой бесстрашная. — Сказала тихо, почти шепотом. Он удивленно ответ глаза от монитора, правда, быстро вернулся к экрану. Щелкнул по клавиатуре. Протянул салфетку. — Вытирайся и можешь одеваться. Я пока заключение напишу, в кабинете принтер не работает. — Быстро начал печатать, попутно комментируя. — По структуре все хорошо, эндометрий в норме, соответствует дню цикла. Желтое тело в левом яичнике приличное, отсюда и боли. В остальном — норма. Придет анализ на гормоны, подберем тебе хороший препарат для контроля овуляции, да и кожа сразу в норму придет. Хотя: — Он замялся. — Это только в том случае, если ты действительно в ближайшее время беременность не планируешь.
— Не планирую. — Для убедительности качнула головой. — Ты меня выпишешь? — Ну, пожалуйста, скажи "нет"!
— Конечно. Завтра. Сначала кровь на гормоны. Утром натощак.
— Хорошо.
— Давай суши закажем? Не против? — Поймал мой удивленный взгляд. — Ты же из разряда пациенток уже перешла в разряд гостьи. Я на сутках. Посидим, поболтаем, расскажешь, как живешь. Я тебя 4 года не видел, как тетя Оля умерла:
Привезли суши-роллы. Вкусные, кстати, хоть я и не любитель японской кухни. Сидели в кабинете заведующего, болтали. С женой развелся, давно, забрала дочку и ушла. К более успешному и перспективному, который ночевал всегда дома, а не пропадал сутками в больнице, которому не названивали пациентки: Успешный и перспективный сделал хороший бизнес и отбыл в Канаду на ПМЖ. С семьей, естественно. Слава потом еще 2 года прожил в гражданском браке с бывшей однокурсницей. Не срослось. Разбежались. С дочкой пару раз в неделю общается по скайпу. В последнее время — реже. Живет один, родители сильно сдали:
А я неожиданно для себя рассказала ему все: от "маленькой трагедии" наивной 20-летней дурочки до большой и пронзительно-одинокой, как моноспектакль, драмы состоявшейся ученой дамы. Драмы, где не осталось места никому и ничему, даже любви к себе, а ему место — нашлось. Ждало его 15 лет.
Уснули на диване в его кабинете. Я, уткнувшись носом в зеленую хирургическую пижаму, мокрую от всех моих, невыплаканных за эти годы, слез. И он, с рукой, замершей на моих непослушных волосах.
2007 г.