Я даю ей пощёчину, не больно, просто чтобы унизить. Кристина вскрикивает; с ней наверняка так никогда не обращались, но я знаю, я видел в метро, когда она сняла очки, что она — прирождённая жертва, предназначенная для подчинения.
Прерывисто и тяжело дыша, она расстёгивает молнию на юбке, а я тем временем занимаюсь пуговицами на её блузке, и вот она уже стоит передо мной в лифчике и трусиках, простых хлопчатобумажных белых трусиках, чистых и невинных, как сама Кристина.
— Пожалуйста… — стонет она, — ну пожалуйста… — и сама не знает, о чём просит, её помутившееся сознание мечется между "пожалуйста, отпусти меня", "пожалуйста трахни меня" и "пожалуйста, делай со мной всё, что хочешь".
— Трусики, — приказываю я, — и лифчик.
Её тело как раз такое, как я и надеялся. Гладкая, сливочно-белая кожа, длинные красивые ноги с полными мягкими ляжками, широкие бёдра, большие груди и мягкий свисающий живот. Она стесняется своей полноты, прикрывается ладошками, но они у неё слишком маленькие, чтобы как следует прикрыться.
— Ты красивая, — говорю я, рассматривая её тело. Прижав её к стене, я целую её, агрессивно и глубоко, вторгаясь языком в её рот, кусая ей губы. Моё колено втискивается ей между ляжек. Она извивается и трётся об меня, готовая отдаться. Но я ещё не закончил. Беру её за волосы и заставляю опуститься на колени у моих ног.
— Вот так сиди, шлюха, — приказываю я и она слушается. Я снимаю штаны и шлёпаю её членом по губам. Она покорно сидит, раскрасневшись от стыда и возбуждения, подставляя мне лицо.
Я беру её за груди и начинаю играть с ними, и велю ей взять мой член в рот. Она колеблется, ей, видимо, кажется, что если она не начнёт сосать, то не станет шлюхой, что всё это как-то исчезнет, окажется сном. Я наклоняюсь и отвешиваю ей сильный шлепок по заднице.
— Соси, шлюха! — я хватаю её за волосы и притягиваю её голову к члену. — соси, толстая хуесоска. Ты для двух вещей только годишься, сучка, сосать и трахаться, и ты сама это знаешь. Ты создана, чтобы тебя трахали такие как я. Я тебя полтора часа назад встретил, и вот ты сидишь тут голая, а я тебя в рот трахаю.
Она стонет и хрипит, а я трахаю её хорошенькое личико. Жирок на её руках и спине трясётся, она давится членом. Наконец я решаю, что ей хватит, и поднимаю её на ноги. Она дрожит и трясётся, её лицо раскраснелось, она пытается перевести дух. Я разворачиваю её и толкаю к дивану, звонко шлёпая по большой белой попе.
— Вот что бывает, когда маленькие шлюшки приходят домой к незнакомым парням. Их раздевают, шлёпают, трахают в рот, и ещё кое-куда.
Половинки её попы подскакивают и трясутся, и розовеют на глазах. Она вскрикивает нежным своим голоском, и пытается что-то сказать.
— Что ты сказала, сучка? — переспрашиваю я между двумя шлепками.
— Пожалейте меня! — стонет она, — прошу, пожалейте!
— Жалость в дефиците, — я шлёпаю её по ляжке, — но пришла пора тебя и трахнуть.
— Про… шу вас… — выдыхает она, и я засовываю палец в её киску, и там мокрёхонько.
— Хочешь трахаться? — спрашиваю я, и кусаю её в шею, — а ну скажи, что хочешь, и скажи мне, кто ты такая.
Она поворачивается ко мне, её синие глазищи полны слёз.
— Я шлюха, я ваша шлюха, я хочу, чтобы меня трахнули, — дрожащим голосом произносит Кристина, наверняка первый раз в жизни, — потрахайте меня, пожалуйста.
Я несколько раз хлещу её ладонью по ягодицам, а потом вонзаю член в её набухшую, жаркую, влажную киску. Это лучшая киска за несколько месяцев, горячая и такая тесная. Кристина двигает своими большими мягкими бёдрами мне навстречу. Она стонет, а когда я убыстряю темп, начинает кричать и выгибать спину.
— Хорошая девочка, — говорю я ей, трахая, — хорошая шлюха. Ты моя хорошая шлюха.
*****
— Я ваша хорошая шлюха, — стонет она, и кончает почти сразу, содрогаясь всем телом.
Я продолжаю трахать пухлую красотку, шлёпаю её по попе и ляжкам, тяну её за волосы, сжимаю горло и шлёпаю по щекам.
— Я устал, сучка, — говорю я, — садись на меня сверху.
Кристина повинуется, широко раздвигает ляжки и опускается на мой член с жалобным стоном. Я шлёпаю её по ляжкам.
— Работай, шлюха, — приказываю я, — шевели задницей.
Кристина повинуется. Глаза её закрыты, с губ срываются стоны, её груди подпрыгивают, а нежный белый живот трясётся, как желе. Я шлёпаю её по грудям, и она взвизгивает, но продолжает скакать на члене. Я шлёпаю её по ляжкам, и она только ускоряет движения бёдер.
Хорошенькая толстушка успевает кончить второй раз, когда я выплёскиваю в неё заряд своего семени. Она сваливается на диван и лежит там, обессиленная и выдохшаяся. Я вытираю член об её мягкую шелковистую ляжку и ухожу в свою комнату. По дороге я заглядываю в приоткрытую дверь соседа. Мой сосед и приятель, волосатый турок с роскошным именем Хасан Мустафа, дома, и слушал, пока я трахал Кристину. Он, как и я, любит толстушек, и всегда делится со мной своими девушками.
Я ухожу в свою комнату, и слышу, как в гостиной Кристина взвизгивает от страха и удивления. Потом раздаются голоса: густой, гортанный, спокойно-уверенный — Хасана, и дрожащий, умоляющий — Кристины. Я видел, как Хасан обращается с моими свежетрахнутыми девочками, и мне не надо даже смотреть: я знаю, что она сидит, вжавшись в угол дивана, пытаясь закрыться руками от его масленого взгляда, а он, в одних плавках и весь поросший чёрными волосами, держит руку у неё на животе или на ляжке, и рассказывает ей, что с ней сейчас будет. Он не потерпит отказов и отговорок.
Через открытую дверь я вижу, как Хасан проходит в свою комнату, ведя за руку Кристину, голую, покорную, с опущенной головой. Вскоре из его комнаты раздаётся жалобный лепет, а потом стоны и вскрики. Я усмехаюсь. Хасан наверняка захочет трахнуть Кристиночку в её жирную белую попу. Развлечений на следующую пару дней нам обеспечено.