И снова Никита повёл себя нетипично… было б понятно, если б Никита рванулся от Андрея прочь, не позволяя Андрею целовать себя в губы, – такая реакция была бы вполне объяснимо замшелыми, но ещё бытующими представлениями о невозможности – недопустимости – для парня подобных "нежностей"; было бы понятно и естественно, если б Никита ответил Андрею встречной – взаимной – активностью… и то, и другое было бы и понятно, и объяснимо! А Никита… лаская Никите пальцем очко, целуя Никиту взасос, Андрей энергично тёрся о Никиту возбуждённым членом, а Никита оставался безучастным – словно всё это к нему не имело никакого отношения! Он не вырывал изо рта Андрея своих губ – и вместе с тем он не делал никаких жестов-движений, свидетельствующих о его готовности к сексу… он просто стоял, позволяя Андрею ласкать-целовать себя, и не более того… нетипична была реакция Никиты!
Наконец, оторвавшись от Никитиных губ, Андрей отвёл назад голову – посмотрел Никите в глаза, желая во взгляде Никиты найти ответ на вопрос, почему он, Никита, не противясь ласкам, вместе с тем не проявляет ни малейшей активности сам… это было Андрею непонятно. "Андрюха… я хочу ебаться! Давай, бля… давай девчонок вызовем – позовём девчонок… давай, Андрюха… позвоним давай!" – возбуждённо проговорил Никита, никак не акцентируя своё внимание на действиях Андрея. "Где мы их возьмём, девчонок этих? У меня, Никита… у меня даже номера телефона нет, куда можно сделать заказ… нет телефонного номера!
И денег нет… зачем нам девчонки, Никита?" – рассмеялся Андрей, мысленно удивляясь Никитиной зацикленности исключительно на девчонках – на одних девчонках… в таком упрощенном понимании секса была какая-то ущербная простота, свидетельствующая о душевной наивности Никиты, – на фоне словесной бравады такая наивность выглядела прикольно, смешно. "Как нет телефонного номера? – искренне удивился Никита. – Давай, бля… давай на "горячую линию" позвоним… или в "справочную" – там должны номер знать… номер, чтоб позвонить – чтоб девчонок вызвать… " Андрей смотрел на Никиту, вдавив ладони в Никитины ягодицы, и во взгляде Андрея бушевало чувство предвкушения, – член Андрея, вдавленный в Никитин живот, гудел от сладко распирающего избытка молодого напряжения… и Андрея, возбужденно и весело глядя Никите в глаза, так же весело и возбуждённо подумал, что сейчас он мог бы запросто кончить от одного лишь трения о Никиту – и Никита, зацикленный на девчонках, ничего бы не заметил… смешно!"Никита… не говори глупости – никуда мы звонить не будем… зачем нам звонить, Никита?
Сейчас ещё раз ополоснёмся… и – без девчонок… сами – без девчонок… повернись, Никита… повернись ко мне задом – ополосни член… никуда мы звонить не будем!" Говоря это, Андрей развернул Никиту в ванне – и, одной рукой удерживая пошатнувшегося Никиту поперёк груди, ладонью другой руки обхватил напряженно торчащий Никитин член, одновременно прижимаясь к Никите сзади – сладострастно вдавливаясь в Никитины ягодицы членом своим…
У Никиты был классный член! Ничуть не искривлённый – не изогнутый ни вправо, ни влево, как это сплошь и рядом встречается у парней, чьи члены, как правило, искривляются вправо-влево от интенсивной мастурбации; длинный и в то же время достаточно толстый, упруго устремлённый вверх подобно стволу крупнокалиберной пушки, член у Никиты венчался сочной алой головкой, по форме напоминающей крупную, в рот просящуюся ягоду клубники, – обхватив Никитин член ладонью – сжав его в кулаке, Андрей плавно задвигал рукой, плотнее вжимаясь пахом в Никитины ягодицы… ах, какой это был кайф!
С наслаждением вдавливаясь напряженно-твёрдым членом в расщелину между сочными, упруго-мягкими полушариями Никитиных ягодиц, Андрей с наслаждением дрочил Никите член, пальцами другой руки теребя у Никиты сосок… "Андрюха, блин… ты что делаешь? – пьяно засмеялся Никита, глядя вниз – на руку Андрея, ритмично скользящую вдоль ствола. – Ты, бля, чего… ты чего меня доишь? Так я и сам могу… сам могу, когда захочу… я ебаться хочу, Андрюха!
Давай, бля… давай позвоним – позовём девчонок!" "Мы без девчонок, Никита… без них обойдёмся!" – отозвался Андрей, целуя Никиту в шею. "Как обойдёмся?" – проговорил Никита, сосредоточенно глядя на руку Андрея. "А ты подумай… подумай сам! – Андрей, двигая бёдрами – скользя вдоль расщелины сладко залупающимся членом, почувствовал, как Никита от удовольствия непроизвольно сжал, стиснул ягодицы. – Ну, Никита, что… обойдёмся без них – без девчонок?" "Бля… так, без девчонки, я сам могу… я ебаться хочу! Ебаться… хочу ебаться, а не дрочить!" "Будешь, Никита… будешь ты сейчас ебаться!" – горячо выдохнул Андрей, с силой прижимая Никиту к себе. "Как без девчонки я буду ебаться?" "Легко! – Андрей, оторвавшись от Никиты, резко развернул Никиту лицом к себе. – Легко, Никита… никаких девчонок нам не потребуется – мы без девчонок сейчас… без девчонок попробуем!
Сами – без них… " "Хуля, бля, сами… как, бля, сами мы это сделаем – без девчонок? Я не дрочить хочу – я хочу трахаться… хочу ебаться!" – последние два слова Никита почти выкрикнул, и в этом выкрике, точнее, в той интонации, с какой Никита эти два слова выдохнул-проговорил, было всё: и возбуждение, и пьяная бравада, и неподдельное сексуальное желание, мощно распирающее юное тело… он, Никита, хотел – хотел сильно, безоглядно, по-настоящему; хотел, совершенно не скрывая своего хотения, и оставалось лишь удивляться, как до сих пор он не смог понять, не смог почувствовать-осознать, что простейшее решение его проблемы может быть найдено в лице стоящего рядом Андрея – тоже голого, не менее возбуждённого… как вообще – при таком раскладе – можно было этого не понимать?