И снова Никита повёл себя нетипично… было б понятно, если б Никита рванулся от Андрея прочь, не позволяя Андрею целовать себя в губы, — такая реакция была бы вполне объяснимо замшелыми, но ещё бытующими представлениями о невозможности — недопустимости — для парня подобных "нежностей"; было бы понятно и естественно, если б Никита ответил Андрею встречной — взаимной — активностью… и то, и другое было бы и понятно, и объяснимо! А Никита… лаская Никите пальцем очко, целуя Никиту взасос, Андрей энергично тёрся о Никиту возбуждённым членом, а Никита оставался безучастным — словно всё это к нему не имело никакого отношения! Он не вырывал изо рта Андрея своих губ — и вместе с тем он не делал никаких жестов-движений, свидетельствующих о его готовности к сексу… он просто стоял, позволяя Андрею ласкать-целовать себя, и не более того… нетипична была реакция Никиты!
Наконец, оторвавшись от Никитиных губ, Андрей отвёл назад голову — посмотрел Никите в глаза, желая во взгляде Никиты найти ответ на вопрос, почему он, Никита, не противясь ласкам, вместе с тем не проявляет ни малейшей активности сам… это было Андрею непонятно. "Андрюха… я хочу ебаться! Давай, бля… давай девчонок вызовем — позовём девчонок… давай, Андрюха… позвоним давай!" — возбуждённо проговорил Никита, никак не акцентируя своё внимание на действиях Андрея. "Где мы их возьмём, девчонок этих? У меня, Никита… у меня даже номера телефона нет, куда можно сделать заказ… нет телефонного номера!
И денег нет… зачем нам девчонки, Никита?" — рассмеялся Андрей, мысленно удивляясь Никитиной зацикленности исключительно на девчонках — на одних девчонках… в таком упрощенном понимании секса была какая-то ущербная простота, свидетельствующая о душевной наивности Никиты, — на фоне словесной бравады такая наивность выглядела прикольно, смешно. "Как нет телефонного номера? — искренне удивился Никита. — Давай, бля… давай на "горячую линию" позвоним… или в "справочную" — там должны номер знать… номер, чтоб позвонить — чтоб девчонок вызвать… " Андрей смотрел на Никиту, вдавив ладони в Никитины ягодицы, и во взгляде Андрея бушевало чувство предвкушения, — член Андрея, вдавленный в Никитин живот, гудел от сладко распирающего избытка молодого напряжения… и Андрея, возбужденно и весело глядя Никите в глаза, так же весело и возбуждённо подумал, что сейчас он мог бы запросто кончить от одного лишь трения о Никиту — и Никита, зацикленный на девчонках, ничего бы не заметил… смешно!"Никита… не говори глупости — никуда мы звонить не будем… зачем нам звонить, Никита?
Сейчас ещё раз ополоснёмся… и — без девчонок… сами — без девчонок… повернись, Никита… повернись ко мне задом — ополосни член… никуда мы звонить не будем!" Говоря это, Андрей развернул Никиту в ванне — и, одной рукой удерживая пошатнувшегося Никиту поперёк груди, ладонью другой руки обхватил напряженно торчащий Никитин член, одновременно прижимаясь к Никите сзади — сладострастно вдавливаясь в Никитины ягодицы членом своим…
У Никиты был классный член! Ничуть не искривлённый — не изогнутый ни вправо, ни влево, как это сплошь и рядом встречается у парней, чьи члены, как правило, искривляются вправо-влево от интенсивной мастурбации; длинный и в то же время достаточно толстый, упруго устремлённый вверх подобно стволу крупнокалиберной пушки, член у Никиты венчался сочной алой головкой, по форме напоминающей крупную, в рот просящуюся ягоду клубники, — обхватив Никитин член ладонью — сжав его в кулаке, Андрей плавно задвигал рукой, плотнее вжимаясь пахом в Никитины ягодицы… ах, какой это был кайф!
С наслаждением вдавливаясь напряженно-твёрдым членом в расщелину между сочными, упруго-мягкими полушариями Никитиных ягодиц, Андрей с наслаждением дрочил Никите член, пальцами другой руки теребя у Никиты сосок… "Андрюха, блин… ты что делаешь? — пьяно засмеялся Никита, глядя вниз — на руку Андрея, ритмично скользящую вдоль ствола. — Ты, бля, чего… ты чего меня доишь? Так я и сам могу… сам могу, когда захочу… я ебаться хочу, Андрюха!
Давай, бля… давай позвоним — позовём девчонок!" "Мы без девчонок, Никита… без них обойдёмся!" — отозвался Андрей, целуя Никиту в шею. "Как обойдёмся?" — проговорил Никита, сосредоточенно глядя на руку Андрея. "А ты подумай… подумай сам! — Андрей, двигая бёдрами — скользя вдоль расщелины сладко залупающимся членом, почувствовал, как Никита от удовольствия непроизвольно сжал, стиснул ягодицы. — Ну, Никита, что… обойдёмся без них — без девчонок?" "Бля… так, без девчонки, я сам могу… я ебаться хочу! Ебаться… хочу ебаться, а не дрочить!" "Будешь, Никита… будешь ты сейчас ебаться!" — горячо выдохнул Андрей, с силой прижимая Никиту к себе. "Как без девчонки я буду ебаться?" "Легко! — Андрей, оторвавшись от Никиты, резко развернул Никиту лицом к себе. — Легко, Никита… никаких девчонок нам не потребуется — мы без девчонок сейчас… без девчонок попробуем!
Сами — без них… " "Хуля, бля, сами… как, бля, сами мы это сделаем — без девчонок? Я не дрочить хочу — я хочу трахаться… хочу ебаться!" — последние два слова Никита почти выкрикнул, и в этом выкрике, точнее, в той интонации, с какой Никита эти два слова выдохнул-проговорил, было всё: и возбуждение, и пьяная бравада, и неподдельное сексуальное желание, мощно распирающее юное тело… он, Никита, хотел — хотел сильно, безоглядно, по-настоящему; хотел, совершенно не скрывая своего хотения, и оставалось лишь удивляться, как до сих пор он не смог понять, не смог почувствовать-осознать, что простейшее решение его проблемы может быть найдено в лице стоящего рядом Андрея — тоже голого, не менее возбуждённого… как вообще — при таком раскладе — можно было этого не понимать?