Никита уснул сразу же — мгновенно, едва Андрей довёл его, точнее, дотащил до постели; Никита уснул — провалился в забвение сна, чтобы, проснувшись утром… чтобы, проснувшись утром, ничего не вспомнить… бывает же так! А сам Андрей кончил ещё раз, причём произошло это спонтанно… видя, что Никита уснул, Андрей отнёс в ванную простынь с разводами спермы, которую Никита вылил изо рта, затем заглянул в холодильник, соображая, что они завтра будут завтракать, а когда вернулся в комнату и посмотрел на Никиту, член у Андрея вдруг стал подниматься сам собой — совершенно непроизвольно, непреднамеренно,
— Никита лежал на животе, обхватив руками подушку, разведя в стороны стройные ноги, и был он на нежно-бежевом фоне простыни подобен сладкому сну о сбывающихся надеждах: Никита, в контурах тела которого органично соединилось ещё окончательно не ушедшее, не размывшееся возрастом отрочество с уже зримо обозначившейся, начавшей набирать силу будущей элегантной мужественностью, лежал на Андреевой постели, раздвинув ноги, отчего ягодичная щель была чуть приоткрыта — маняще соблазнительна изящной округлённостью, упирающейся в промежность, неброско поросшую черными волосами… ягодицы у Никиты — молочно-матовые на нежно-золотистом фоне остального тела — были небольшие и вместе с тем сочно-округлые, налитые манящей спелостью…
К таким ягодицам хотелось прижаться, прикоснуться — ощутить ладонями их упруго-сочную мягкость, и Андрей, чувствуя невольное возбуждение — любуясь Никитой, опустился на край тахты… "Никита… — прошептал Андрей, наклоняясь над Никитиным ухом. — Ты уже спишь, Никита?" Вопрос был риторический — Никита не просто спал, а, будучи пьяным, спал непробудно, провалившись в пьяное забвение… и Андрей, целуя Никиту в щеку, в шею, в плечи, медленно скользнул губами по спине вниз — туда, где поясница переходила в покрытую короткими бесцветными волосками ягодичную щель…
Пройдясь губами по сахарно-матовой, бархатисто-нежной коже обоих ягодиц, Андрей оторвал голову от Никитиной попки, шире раздвинул Никитины ноги и, перебравшись на постель — оказавшись сзади лежащего на животе Никиты аккурат между его разведёнными в стороны ногами, с наслаждением стиснул в кулаке свой снова возбуждённый член… секунду-другую Андрей скользил по телу Никиты вожделеющим взглядом, легонько двигая кулаком… затем, оставив в покое член — выпустив член из кулака, Андрей ладонями обеих рук развёл ягодицы в стороны, делая видимым — доступным для обозрения — туго стиснутое Никитино очко; бледно-коричневый кружок шестнадцатилетнего одиннадцатиклассника был величиной с монету, — Андрей, глядя на подмытое и потому совершенно чистое очко Никиты, почувствовал сладостное желание…
Никогда он, Андрей, этого не делал, и ему, Андрею, такое тоже никто и никогда не делал, — наклонившись над раздвинутыми — растянутыми в стороны — ягодицами Никиты, Андрей приблизил к бледно-коричневому кружочку приоткрывшиеся губы и, секунду помедлив, словно решая, делать это или не делать, осторожно провёл кончиком языка по нежной, бледно-пигментированной коже туго сжатого входа…