— Хочу… — выдохнул я, уже плохо понимая, что говорю.
Она иронически покачала головой, глядя на меня с улыбкой. На сей раз это была полуторжествующая, полусмущённая и полупрезрительная улыбка победительницы.
— А кто-то говорил про "принципы".
Она вновь облизнула губы.
— Или, может, просто дело в том, что в глубине себя ты не считаешь это изменой? Просто игрой пальчиками? . .
Я попытался промычать в ответ что-то утвердительное, спасая остатки самолюбия.
Художница расслабленно откинулась назад на спинку ещё ранее придвинутого ко мне вплотную кресла. Пальчики её при этом вынужденно почти утратили контакт с моей плотью. Полуприкрыв глаза, она приподняла свободную руку и на ощупь нашарила верхнюю пуговицу джинсовой куртчонки.
Затем следующую.
Под джинсовой тканью на ней не было совершенно ничего. Лишь нагой торс и невеликая грудь, контуры которой тем не менее даже сквозь полураздвинутые полы куртки производили манящее впечатление.
Впрочем, на меня сейчас произвести впечатление было легко.
Проскользнув той же рукой под полы куртки, всё так же с полуприкрытыми глазами, Дайна по-паучьи пробежала пальчиками уже по собственной коже. Тяжело задышала и приоткрыла губы. Медленно облизнулась.
Посмотрела на меня.
— Тебе нравятся мои губы, правда? — Она задержала кончик языка у верхней из них. — Губы и язык.
Она наклонилась вперёд, не сводя с меня взгляда — вроде бы уже привычно горящего, но всё так же этим горением гипнотизирующего.
— Ты хочешь, чтобы я сделала это ими.
Она провела языком по губам. Одновременно правая ладонь её, продолжающая чуть-чуть касаться кожи под моим бельём, на миг растопырила и сжала пальчики.
— Хочешь? . .
Растопыривание и сжатие пальчиков вновь повторилось.
— Это уже не игра, как ты понимаешь, — шепнула она. — Это натуральная измена, ты согласен? Ты — этого — хочешь?
Блеск её глаз, казалось, стал в два раза маниакальней, а пальчики сгибались и разгибались всё быстрее.
— Ты… — я замялся, не зная, как сформулировать вопрос.
— Не обещаю, — шепнула она. — Рискни. Если хочешь.
Она озорно моргнула; пальчики её термостатом задрожали вокруг моего поршня.
В мозгу моём молнией пронеслось воспоминание о том, как она тогда сказала… "Продолжу, если не передумаешь. Обещаю". А сейчас она как раз предлагает мне передумать, отказаться от синицы ради журавля — причём журавля вовсе не обещанного.
Но шанс на журавля…
Губки Дайны…
Ещё недавно я не мог и вообразить себе, что тёплые пальцы этого астрального существа окажутся у меня в джинсах. Если же представить, как эта посланница трансценденции будет стоять на коленках, скользить язычком…
— Сделай это.
Я прикрыл глаза.
— Как? . . — Голос Дайны был нежным-нежным и тихим-тихим. — Ты хочешь, чтобы я… отодвинула пальчики… наклонилась и облизнула головку? Встала на колени, погрузила его в рот целиком… пощекотала языком основание и середину… провела кончиком языка от основания к головке… пока ты не получишь максимальное удовольствие… да?
— Да… — простонал я.
— Скажи это, — шепнула она.
Надеясь, что у дверей гостиной никто не стоит, я кое-как по памяти повторил всё сказанное ею — начиная с "Я хочу, чтобы ты". Повторил и застыл в судороге ожидания.
Пальчики её соскользнули с моего кукурузного початка. Покрывшись дрожью предвкушения — и открыв недоумённо спустя несколько секунд глаза — я увидел покачивающую головой Дайну, застёгивающую последнюю пуговицу своей джинсовой куртки. Перехватив мой взгляд, она пояснила…
— Как ты и просил, пальцы отодвинуты. Что до прочего — в этот раз я и не обещала, что выполню всё.