И все-таки она дошла. Дверь в туалет была на месте, изображенные на ней треугольнички в виде мальчика и девочки стояли прямо. Андрей с Таней этим похвастать не могли. Последние несколько метров пришлось идти уже не стесняясь друг друга, согнувшись. Андрей мог бы еще стоять прямо, но схитрил, чтобы Таня не так стеснялась своей беспомощности.
— Очень хочется?
— Угу, — выдохнула Таня. Она приплясывала то на одной, то на другой ноге.
— Сдаешься?
— Еще чего! — гордо, но чуть не плача сказала Таня, и тут же спросила: — на какое желание спорили?
— На три желанья, — с трудом проговорил Андрей сквозь сжатые зубы.
— На три? На три мы не договаривались. Нечестно!
— Ну давай обговорим условия:
— Не-ет! — по яркому румянцу на щеках девушки поползли самые настоящие слезы: — я не могу говори-ить: Я ничего не могу-у: Давай твои три: Только отпусти.
— Я тебя не держу. Сдаешься?
— Не-ет! Да-а!
Таня рванула на себя дверь, и как могла побежала в заветную комнатку. Андрей не отставал.
— Ты куда? Ты совсем спятил?
Таня попыталась закрыть дверь с другой стороны, но Андрей нажал, а девушке сейчас не под силу было любое физическое усилие. Она всхлипнула и впустила Андрея в женский туалет.
— Это первое желание, — соврал Андрей. Первым желанием его было сейчас оттолкнуть девчонку от желанного им обоим фаянсового тюльпана и ссать, закрыв глаза от наслаждения.
— Что? Желание? Рядом стоять?
Таня сжала кулачок и довольно точно ударила Андрея в пах. Удар пружинисто задел его по детородному органу, но досталось и яйцам. Но видимо этот же удар исчерпал силы девушки, она ойкнула погибающее, и застыла, сведя коленки. Предательское мокрое пятно поползло по ее джинсам из под подола свитера.
— Не-мо-гу…
Андрей почувствовал, что кончит немедленно, если не подумает о чем-то кроме бури желаний, разрывающих ему ширинку. На один шаг вперед сил хватило, он протянул руку и крепко схватив девушку за горячую и мокрую ткань между ног, приказал:
— Терпеть! Штаны сними.
Таня запрокинула голову и застонала так громко, что было слышно, должно быть, и у лифта. С удивительной силой ее напряженные бедра сжимали руку мужчины. Она шла туда, куда вел ее Андрей, и он, дивясь собственному благородству, усадил девушку прямо на сиденье унитаза, и отвернулся. Но тут же услышал нарастающий шум водяной струи. Таня сидела на унитазе и писала, не снимая джинсов.
— Чего уж тут, — только и повторяла она, постанывая от наслаждения, — не утерпела я. Не утерпела.
Эта минута, мучительная для тела Андрея и для Танечкиного самолюбия, показалась обоим очень долгой. И только когда она закончилась, Таня поднялась и дрожащими руками расстегнула молнию на джинсах.
— Хочешь посмотреть на голую обоссавшуюся девчонку?
И тут не вытерпел уже и Андрей. Он шагнул ближе, на ходу расстегивая брюки. Он схватил бы свою напряженную плоть руками, но Таня успела быстрее. Ей даже не пришлось ничего делать, Андрей кончил на нее сразу, как только ласковые пальчики погладили блестящую головку его члена. Таня прижалась к нему плотнее, а потом, как была в спущенных мокрых джинсах, вышла в пустой коридор.
— Ты выиграл, мой мальчик. Писай, — сказала она, деликатно, прикрыв за собой дверь.
4. Телки сидели за круглым столом в казавшемся прохладном после раскаленных скамеек парилки предбаннике. Их прекрасные молодые тела, казалось, излучали свет. Но на столе стояли прозаические бокалы с пивом, которые все четыре женщины с наслаждением потягивали.
— Ой, девки, — простонала маленькая Женечка: — как хорошо-то!
— Мужика только хочется, — невозмутимо уточнила Тамара, довольно-таки томно помяв свою упругую несмотря на размеры грудь.
— Помочь? — насмешливо поинтересовалась Катенька.
— Да пошла ты, розовая.
— А если я помогу?