Тема: детский фетиш (инфантилизм), медицинский фетиш, подчинение
Жанр: воспоминания детства, взрослые игры в ребенка (age play)
Секс/эротическая стимуляция: только во взрослой части
Пол главного героя: мужской
Пол партнера (партнеров) : женский
Я лежал на больничной кровати и смотрел в потолок. В последнее время я стал частым обитателем больниц — примерно с тех пор, как начал занимать призовые места в региональном гоночном клубе. Редкий сезон обходился без травм — в основном переломов. Как и подавляющее большинство людей, я конечно ненавидел больницы, но в то же время меня как-то странно туда тянуло.
Единственным разумным объяснением этого странного влечения были медсестры. Молоденьких девчонок в белых халатах в любой больнице было с избытком. И всегда находилась парочка не просто симпатичных, а по-настоящему красивых. В этот раз с большим отрывом лидировала Таня. В отличие от большинства медсестер, которые были практикантками, Таня работала в больнице постоянно. График ее дежурства был через день. Разумеется эти дни были для меня праздниками.
На вид Тане было года 22-23. Рост выше среднего, хорошая фигура, которую не мог скрыть даже медицинский халат — все это было не важно. Важна была ее обезоруживающая улыбка. И разумеется курносый носик, из-за которого ее лицо казалось немножко детским. К подобным курносым носикам я всегда был неравнодушен. Да что там говорить, в Тане мне нравилось абсолютно все: светло-русые волосы, серо-голубые глазищи, запах ее духов, когда она наклонялась надо мной, чтобы что-нибудь поправить… перечислять можно до бесконечности. Кто-то скажет — обычная девчонка. А вот нравились мне такие.
Ответные чувства вроде тоже были. По крайней мере мне так казалось. Таня частенько заходила ко мне в палату просто поболтать. Мы могли обсуждать любые темы: ее или мою работу, животных, даже автомобили с мотоциклами. О своей гоночной карьере я предпочитал не заикаться — было стыдно за последнюю аварию. Решил покрасоваться на финишной прямой.
Вот такие у нас были отношения: официально друг другу ни в чем не признавались, держали дистанцию. Она — медсестра, я — ее беспомощный пациент. Утаивать чувства было глупо, но мы продолжали это делать. В другой ситуации я был бы посмелее. Но в больницах я всегда стеснялся своей беспомощности.
Хуже всего был мой постельный режим и связанные с ним довольно интимные процедуры. Даже в 25 лет я сильно стеснялся. По крайней мере в этойт раз я был один в двухместной палате. Скучно, но зато никто не видит твоего позора. Кроме медсестер разумеется. Особенно сильно я стеснялся понятно Тани. Она это знала и всегда подшучивала надо мной, сравнивая со стеснительным 12-летним подростком. Если честно, я так себя и чувствовал: застенчивым шестиклассником, влюбившимся в симпатичную практикантку из пединиститута. И это несмотря на то, что младшей, пусть даже всего на пару лет, была Таня. Всему виной была больничная обстановка.
Несмотря на частые попадания в больницы, я никак не мог к ним привыкнуть. Почему-то вспомнился мой самый первый визит в больницу в семилетнем возрасте. Поначалау у меня был шок. Первые три дня я просто проплакал. Никак не мог привыкнуть, что забрали от родителей. На фоне сильнейшего эмоционального потрясения в моем мозгу навсегда отпечаталось все, что происходило в палате. А палата была не простая. За отсутствием мест в обычных палатах меня положили в палату для малышей.
С двухнедельного пребывания в той палате подсознательно начался мой странный фетиш детства, который как я узнал с появлением Интернета, называется инфантилизмом. Нет, в той палате никто надо мной, семилетним, по-инфантилистски не глумился. Медсестрам было пофиг — им хватало постоянно орущих мокрых малышей. А жаль… Я начал представлять, что "могло бы со мной произойти".
Взгляд случайно упал на лежащий на тумбочке ноутбук. "А что если все эти хм. . воспоминания напечатать? — мелькнула у меня мысль, — Интересный рассказик получится" Я открыл компьютер. "Мне еще лежать в этой больнице не меньше недели, — подумал я, — Почему б не заняться литературным творчеством" Разумеется, "вспоминать" хотелось не о том, как было, а "что могло бы случиться".
Я запустил Word и задумался, вспоминая, как попал в ту детскую больницу. Я помнил, как меня привезли туда ночью на скорой после сильного приступа кашля. У меня было довольно запущенное воспаление легких. В обычных палатах не было мест и меня положили в палату для ясельных малышей. Впрочем ночью эта палата ничем не выделялась. Да и мне было совсем не важно куда меня отправили. По сравнению с тем, что забрали в первый раз от родителей. Насильно.
Ночью в палате было сравнительно тихо. Все ее обитатели спали. Кроме меня разумеется. Я маялся на кровати, тихонько всхлипывая. Под утро я все же заснул. Беспокойный, полный кошмаров сон длился всего несколько часов. С наступлением утра спать стало просто невозможно — в палате стоял непрерывный детский рёв.
Я нажал Enter, начиная новый абзац. Пора было переходить к фикшну. Так от чего я проснулся? От рёва малышей? А вот и нет.
Я проснулся от сильного позыва писать. Быстро вскочив с постели, я побежал к двери в коридор, чтобы найти там, в коридоре, туалет. Однако у двери меня ждал первый сюрприз. Она была заперта на ключ. Подумав, что туалет должен быть где-то внутри, я приступил к его поискам. Сама палата состояла из двух комнат. В первой, знакомой мне комнате были только кровати. Обстановка второй комнаты была более разнообразной. Там была раковина, небольшая ванна с душем, куча шкафчиков разного размера и два больших пеленальных стола, как в детской поликлинике. Двери в туалет во второй комнате я так и не нашел.
Я растерянно оглянулся по сторонам, пытаясь понять ситуацию с туалетом. Очень сильно хотелось по-маленькому и я не знал, сколько еще смогу терпеть.
— Что ты тут делаешь? — неожиданно раздался молодой женский голос за моей спиной.
Обернувшись, я увидел двух девушек в белых халатах. Одной было на вид лет 25, а вторая была совсем юной — лет 18-19, не больше.
— Почему не в постели? — строго спросила меня старшая медсестра, — Иди ложись. Рано еще.
Конечно по прошествии почти двух десятилетий я не помнил имен медсестер из той детской больнице. Впрочем, с литературной точки зрения это было не важно. "Назовем старшую Леной, а младшую Олей" — решил я. К Ленам я был неравнодушен в школе, а к Олям — в институте.
— Чего ты в такую рань бродишь по палате? — спросила Лена
Я покраснел и смущенно признался, что хочу в туалет.
— Сейчас я принесу тебе горшок, — улыбнулась Лена.
— Горшок? — удивился я.
— Объясни ему, Ленка, — засмеялась младшая медсестра.
— У нас в палате все пользуются горшками, — начала объяснять Лена, — Малышам ясельного возраста в туалет еще рано, а такого большого, как ты, никто туда водить не будеть. У нас без тебя, Витя, забот хватает. Только успевай менять малышам мокрые подгузники с ползунками.
— Так я сам, — непонимающе посмотрел я на медсестру, — Только у вас дверь закрыта.
— Дверь у нас закрыта потому, что детям запрещено выходить из палаты, — объяснила Оля, — Мы ни для кого не делаем исключений. Даже для детей постарше, как ты.
Лена подошла к одному из шкафов и достала оттуда салатовый детский горшок.
— Придется тебе у нас пользоваться горшком, — сказала она, поставив горшок у моих ног, — Снимай штанишки и писай. Или ты хочешь по-большому?
Густо покраснев, я смущенно опустил взгляд.
— Оставь мальчишку в покое, — засмеялась Оля, — Посмотри, как он покраснел от твоих вопросов. Давай выйдем, а то он стесняется.
— И что, каждый раз теперь куда-то выходить, когда его величество соизволит пописать? — проворчала Лена, — Подумаешь, при нас сходит на горшок. Как будто мы ни разу не видели, как маленькие мальчики пускают струйку.
Несмотря на Ленино недовольство, обе медсестры все-таки вышли из комнаты. Очень сильно хотелось писать, но оскорбленный, что мне, как детсадовцу, подсунули горшок, я твердо решил терпеть.
— Ну как наши успехи? — с улыбкой спросила Лена, вернувшись через несколько минут в комнату.
— Пописал? — поинтересовалась шедшая за ней Оля.
— Какой там, — усмехнулась Лена, — Горшок до сих пор пустой.
— Мы понимаем, что ты уже давно не пользуешься горшком, — начала уговаривать меня Оля, — Но у нас в палате такие правила.
— Давай, Витя, — сказала мне Лена, — Не надо терпеть. Тебе все равно придется пописать в этот горшок.
— Горшок только для маленьких, — обиженно заявил я.
— У нас все пользуются горшками, — улыбнулась Лена, — И маленькие, и большие.
— Какой упрямый, — сказала Оля, — Что, так и будешь стоять и терпеть, пока не описаешься?
Словно в подтверждение ее слов я, не в силах больше терпеть мучительный позыв, начал писать себе в штаны.
— Смотри, Оля! — дернула вторую медсестру за рукав Лена, — Мальчишка и вправду описался!
— Ну вот, дождались, — вздохнула Оля, — Надо было самим его раздеть, как маленького, и посадить на горшок.
— Как не стыдно! — повысила голос Лена, — Такой большой мальчик и описался у всех на виду.
Весь красный от смущения, я продолжал писать в штаны.
— Мы думали, у такого большого, как ты, уже не будет проблем с горшком, — улыбнулась Оля, — А ты оказывается до сих пор мочишь штанишки.
Девушки продолжали меня стыдить еще несколько минут. Я не выдержал и громко заревел.
— И что нам с ним сейчас делать? — вздохнула Оля.
— Как что? — улыбнулась Лена, — Подмывать и переодевать в сухое.
— Так я как раз об этом, — сказала Оля, — Во что ты предлагаешь одеть мальчишку?
— Хороший вопрос, — усмехнулась Лена, — Родители запасной одежды вроде не передали. Ладно, давай подмывать, а потом что-нибудь придумаем.