Она отсасывала, стоя на коленях, у всего рабочего коллектива. Она беспокоилась — что за сумасшествие? — не сокращает ли она чрезмерно дистанцию между собой и подчинёнными, при этом лёжа перед ними обнажённая и лаская собственную грудь.
Лидия вдруг хихикнула.
Спохватившись, что в смехе этом прозвучало совершеннейшее безумие, поспешно одёрнула себя.
Теперь она может вообще не приходить на работу. Может уволить всех сразу и одновременно — но едва ли это хоть что-нибудь изменит. Слухи работают быстрее телеграфа — и даже при их отсутствии едва ли она теперь сможет спокойно взглянуть кому-нибудь из деловых партнёров в глаза.
"Вы прекрасны".
Плечи руководительницы предприятия вздрогнули в ещё одном подавленном всхлипе.
"Мне бы хотелось запомнить вас такой".
Интересно, как много времени пройдёт, прежде чем фотографии программиста распространятся по городу и по Мировой Паутине, став вспомогательным инструментом для эротических фантазий сотрудников других предприятий и прыщавых сетевых недорослей?
Может, ещё не поздно остановить? . .
Рука Лидии метнулась к телефонной трубке. И тут же застыла — ум её чётко нарисовал картину последующего разговора с программистом. "Ты знаешь, Антон, я вчера немного не в себе была. Те фотографии, ты не мог бы их стереть, что ли? Вот и спасибо. Что? Да, я приду в офис как обычно. Вы там не скучайте. Ну, пока".
Пальцы её мёртвой хваткой вцепились в одеяло.
… щелчок и вспышка…
… её пальчики, ныряющие глубже меж алых створок…
Она беззвучно застонала.
Она почувствовала, что ещё немного этих всплывающих из памяти кадров — и она натурально сойдёт с ума. Не будет никакой целеустремлённой руководительницы предприятия, не будет железной и элегантной "леди Босс". Будет лишь беспомощно хнычущий и временами бессмысленно хихикающий комок плоти.
Лидия открыла глаза и обвела ими обстановку.
Светло-лимонные обои, полузадёрнутые золотистые шторы, старинный книжный шкаф из вишнёвого дерева. Ореховый стол и компьютер с периферией на нём.
Компьютер.
К нему и устремилась, откинув одеяло и свесив ноги с кровати, Лидия. Интернет, являющийся слабым наркотиком и обладающий свойственным им анестезирующим действием. Виртуальность, где можно побыть кем угодно, но не собой, — спасясь хоть на мгновение от испепеляющего позора.
Примерно на полушаге нога её чуть не подвернулась, а в глазах начало темнеть.
… леди Босс…
Из памяти её начало всплывать ещё одно, ранее забытое и теперь возвращающееся воспоминание.
Последнее.
* * *
Чьи-то руки, мягко приобнимающие её за скользкие нагие плечи. Чей-то шёпот, льющийся сладкой патокой прямо ей в уши.
— Лидия Николаевна, вы перевернули все наши прежние о вас представления.
Чей это голос?
А, какая разница. Ей всё равно чересчур сладко и чересчур сонно, чтобы отвечать.
— Я хочу сказать, мы всегда по-своему восхищались вами, — тут интонации чуть вздрагивают, словно говорящий сам не до конца уверен в своих словах, — но никто и вообразить не мог, что вы в силах быть… такой прекрасной… такой порывистой… такой нежной…
Голос как будто плывёт.
Одна фраза за другой звонким шмелём вгрызается в её уши. Что-то про руководительницу, не на словах, а на деле заботящуюся о каждом из своих подчинённых. Истинную леди Босс.
Губы говорящего жарко касаются её подбородка.
— Такое чувство, что… это диво, это чудо вас обновлённой… скоро растает. А так хотелось бы, чтобы и вы, и все, кто вас знает… помнили… что вы можете быть лучше, чем…
Она лишь вяло мотает головой, слабо осознавая слова, но реагируя на интонацию. К чему похвалы, если всем было приятно и если у всего была чёткая цель?
Перед глазами её вдруг оказывается что-то блестящее. Прямоугольная коробочка телефона в чьих-то руках.
Антон?
— Я сделал несколько десятков фотоснимков и даже обширный видеоролик. — Голос его как будто приближается, становится чётче. — Волшебное, сверхъестественное видео. Вы не против, если я размещу их у вас на страничке ВКонтакте? Я знаю, обычно у вас включена авторизация.
Тональность голоса меняется, в нём звучит благоговейное преклонение — и восторг.
— Этот альбом можно будет именно так и назвать. "Леди Босс".