Я сижу в кресле и смотрю порно. Порно моей любимой темы — писсинг. Меня это возбуждает: Мне нравится. Член мой напряжён и кажется, сейчас лопнет от возбуждения. Я давно уже достал его из тесных плавок, которые составляют всю мою одежду. Люблю его. Он сейчас такой влажный и горячий. Большой, с красной головкой, которая пульсирует от возбуждения и кажется сейчас лопнет. На экране происходит, что-то чудесное. Актёры писают друг на друга, прямо в подставленные ротики, я глотаю слюнки, глядя на них, и тихонько завидую. Ах, если бы я был там, среди них!
Я слегка поглаживаю свой член, но только так, что бы не кончить, осторожно и нежно. Чувствую, что мой мочевой пузырь уже полон. Обожаю это состояние, когда член стоит как солдат у знамени, и при этом жутко хочется пи-пи. В такие минуты сладострастия я вспоминаю, как это было в первый раз. Как в первый раз я попробовал мочу девушки.
Мы познакомились в наркоманском притоне. Мне было двадцать шесть, ей пятнадцать. Надо сказать, что это был не совсем притон. Просто это была квартира моего знакомого, который был большим любителем "травы". Да и среди его друзей, приходивших в изобилии в его квартиру, было много таких же, неравнодушных к "травке". Я же к их числу не относился. Просто мне надо было найти такое место, где можно бы было, успокоится, и привести в порядок свою нервную систему, расшатанную "несчастной любовью" к одной симпатичной молодой особе. Санина квартира — это было самое подходящее место, для того, что бы там, никого не смущая, спокойно "перестрадать" и придти в норму.
Оля тоже не была наркоманкой. Просто несколько лет она провела в психушке, по поводу серии суицидных попыток неясной этиологии. Она и сама не могла объяснить причины такого своего поведения. Просто хотела и всё. Тогда она занималась в художественной школе и писала неплохие картины.
Первый раз я её увидел у Сани на кухне. Она делала ему миньет. Просто и спокойно. Когда я вошёл, она даже не обратила на меня никакого внимания. Просто сосала и всё. Я закурил и стал рассматривать как её язычок ходил по Саниному члену. Губки её то смыкались, то расходились, глаза были полузакрыты, она была так увлечена процессом, что никакого внимания не обращала ни на мой приход, ни на нашу с Саней беседу.
Сперму она тоже проглотила с видимым удовольствием, всю, до последней капельки, и тут же уселась рядом. Только сейчас я мог полностью рассмотреть её лицо. Нет оно не было красивым или безобразным. Это было обыкновенное лицо пятнадцатилетней девушки, но как не странно, в её глазах я увидел печать какой то тоски и что самое странное, она не выглядела "дурочкой". В последствии, общаясь с ней, я поражался её проницательности и настолько взрослым суждениям, которые были даже странны для столь юной девушки. В ней всё было странным. И мягкий, немного певучий голос, и какой то потусторонний взгляд, и вся внешность её. Казалось, что она была существом параллельного мира, случайно попавшим и в эту квартиру и вообще в эту вселенную.
Так мы общались примерно пол года. Она приходила к Сане, мы просто разговаривали и всё. Хотя мне нравилось общаться с ней. Не знаю почему, но меня очень привлекают умные женщины. А как я уже говорил, она была совсем не глупым ребёнком. Просто, по какой то нелепой случайности она оказалась оторванной от всего мира, и жизненное пространство её сузилось до размеров Саниной квартиры.
Однажды летом я встретил её на улице. Надо сказать что эта встреча была для меня довольно радостным событием потому, что делать мне в это время было нечего и хороший собеседник, или собеседница мне бы не помешал. И мы пошли вместе. Нам было так интересно вдвоём, что мы не заметили, как пешком ушли за город, к развалинам древнего монастыря. Как тут было красиво! Тишину и спокойствие монастыря нарушало лишь пение птиц, да журчание небольшого ручья неподалёку. Спасаясь от жары, мы сели на небольшой пригорок, в тени монастырской стены, и просто беседовали. Вдруг, сам того не сознавая, я поцеловал её. До сих пор не понимаю, как это произошло. За секунду до этого, я думал совсем о другом. Или мне казалось, что я о другом думаю? Но мы поцеловались. Причём Оля не то, что бы сопротивлялась. Она даже сама стремилась к нашей близости. Я ощутил её мягкие, податливые губы, тёплый влажный язычок у себя во рту, её пальцы ласкали моё лицо, и мне уже ничего не оставалось делать, как просто тут де возле монастыря заняться с ней сексом. Она отдалась тихо и безропотно, нежно целуя и лаская меня. Тихонечко постанывая то удовольствия, она смотрела на меня через полузакрытые глаза, и казалось, всё её тело превратилось в сплошную эрогенную зону.
Домой мы возвращались уже обнявшись.
В то время мне приходилось подрабатывать ночным сторожем в гараже. Оля приходила ко мне по вечерам, и часов до одиннадцати мы занимались любовью в пустом гараже.
Сказать, что она была очень развратна, это — ничего про неё не сказать. Я сидел на диване в бытовке, она подходила ко мне и становилась между моими ногами. Я же засовывал руку к ней под юбку и сначала просто ощупывал её набухшие и уже без этого влажные гениталии, а затем разрывал на ней чулки, что приводило её в бешеный восторг. Ей нравилось раздеваться самой. Вернее ей нравилось, что я смотрю, как она раздевается. Она обожала демонстрировать мне свою изумительную фигуру. Скинув с себя абсолютно всю одежду, она ходила передо мной, показывая свои крепкие длинные ноги, большую, почти огромную, но упругую и по-девичьи нежную грудь, но больше всего ей нравилось, когда я рассматривал её влагалище, перебирая пальцами все его складочки и неровности. В эти моменты она даже постанывала и шипела от удовольствия.