— Стало быть, тебе приятно подолгу грезить о тех знакомых девушках, с которыми ты общаешься?
Подперев подбородок ладонью, она неторопливо смерила Стаса с ног до головы пристальным задумчивым взглядом прямо через четырёхугольный экран.
С недвусмысленной иронией.
Стас вздрогнул, испытав невольный приступ желания выключить камеру или вообще оказаться где-нибудь в другом месте. Худощавый веснушчатый парень, фактически подросток, которого угораздило некогда обзавестись модным в современной среде увлечением в виде сетевого дневничка — и даже заполучить кое-какую популярность в лице полутора десятков привлечённых его философствованиями читателей — никак не ожидал, что среди читателей этих могут найтись и весьма миловидные особы вроде нынешней его собеседницы.
Кем она была?
Называть себя она предлагала на западный манер — Люччио, в чём ему мерещилось нечто сказочное или фольклорное. Судя по фотографиям, кои Стас уже успел невольно окинуть не вполне скромным взглядом, выглядела она ехидной черноволосой особой.
Не юной — явно старше двадцати пяти. Строгой, взрослой, деловитой и интеллигентной с виду — но почему-то как будто едва скрывающей пляшущих чёртиков в глазах.
И ещё она утверждала, что работает психологом.
Устрашающе?
Он и сам не помнил, как ни с того ни с сего завёл с ней беседу в комментариях к её виртуальному фотоальбому. Беседа неуловимо перетекла из фотоальбома в чат, а из чата в видеоконференцию, благо что у обоих собеседников оказались в наличии вебкамеры — хотя лично Стас не пользовался своей камерой очень давно.
Сейчас он чувствовал, как попросту умирает от смущения под её всепроницающим взглядом.
— Ну, я… не говорил этого. Про… грёзы, в смысле. Я просто сказал, что среди моих знакомых есть симпатичные девушки… ну и…
Щёки его охватило огнём.
Люччио усмехнулась. Чуть отодвигаясь от камеры, так что обозрению стал доступен не только кое-как накинутый ею белый купальный халат, но и приоткрытые выше коленей ноги.
— Брось. Не пытайся обмануть психолога. Тебе ведь сейчас захотелось, — пальцы её на миг крепко сцепились вокруг краешка её мохнатого одеяния, — чтобы я приподняла край этого халата подальше, выше бёдер, не правда ли? Признайся?
В глазах её перекатывались смешливые искорки. Противостоять им было почти невозможно.
Молча склоняя голову, Стас сглотнул слюну.
— Значит, я права. — На миг уголки её губ разошлись совсем далеко в стороны, делая её улыбку насмешливо-торжествующей. — Тебе нравится грезить о симпатичных девушках… и обо мне тоже?
Он закусил губу, не зная, что ответить.
— То есть ты не считаешь меня симпатичной? — тут глаза её недоумённо расширились, а личико стало почти обиженным.
— Почему… — безвольно вылетело из Стаса. — Считаю.
Мягкая улыбка вновь коснулась её губ.
— Значит, я и тут оказалась права. Тебе нравится, — кончиками пальцев она вновь тронула краешек халата, — фантазировать о разных вещах, прокручивая их в своём воображении, распаляя себя до ослепительного жара перед сном. Рассматривая мои фотографии, задерживая взгляд на плечах, на груди, на ногах… ведь правда?
Лицо Стаса жгло.
С той же невозмутимой, доброй улыбкой медсестры Люччио чуть повернула вебкамеру, направляя её ниже.
Крупный план её нагих коленей и бёдер.
— Тебе нравится, — тут ладонь её коснулась открытого колена, — представлять себе, как я неторопливо провожу рукою по собственной коже, лелея её, наслаждаясь её теплом. Тебя вгоняет в жар, — тут пальчики её на миг скользнули под край халата, — мысль о том, как рука моя касается территории запретного, раздвигая границы. Ты просто сходишь с ума, воображая себе происходящее за заповедной чертою, в средоточии первобытной страсти, где клокочет вековечное пламя и царит буйство вечных стихий.
Рука её меж тем заметно сдвинула край халатика, обнажая бёдра и даже ягодицы чуть менее чем полностью, проводя пальцами по ним.
Ощущая, будто взаправду сходит с ума, не отводя от экрана затуманенный взор, Стас…
… непроизвольно устремил под стол собственную руку.
Почти не осознавая этого.
— Эй. — В голосе Люччио звучало возмущение. — Что это вы делаете, молодой человек?
Чувствуя, как кровь в ушах стучит колоколом, Стас панически выдернул руку из-под стола.
О боги.
Совсем забыл о несимметричности видеосвязи, о том, что, хотя он благодаря её действиям видит сейчас лишь столь сладко приоткрытые ею бёдра, — она-то по-прежнему видит его целиком.
А о том, чего не видно, легко может догадаться.
— Вы полагаете, нормально заниматься этим на глазах у незнакомой девушки? — Интонации Люччио почти звенели от гнева.
Напускного ли?
— Простите. — Воздух заглотнуть получалось лишь через раз. — Пожалуйста…
Несколько мгновений она грозно рассматривала его, затем гнев в её глазах как будто понемногу угас, уступив место подозрительным холодновато-колючим искоркам.
— Что ж, — улыбка вновь тронула её губы. Чуть-чуть. — Я, в конце концов, психолог. Мне ли удивляться думам и деяниям насыщенных гормонами организмов? Открою тайну, — тут улыбка её стала почти по-прежнему широкой, — мне даже нравится общаться с ними.
— Правда? — неосторожно поинтересовался Стас.
— Правда.
Люччио продолжала беспечно улыбаться, бёдра её по-прежнему были бесстыдно обнажены. Стаса меж тем всё ещё периодически пробирало остаточными сполохами сумасшедшего желания.
— Быть может, я прощу вам то, что вы совершили прямо в эфире. Ведь, в конце концов, у всех бывают необычные желания. У меня тоже есть некоторые бесстыдные мечты, которые иногда хочется осуществить.
Она взглянула Стасу в глаза.
Взгляд её тёплым потоком как будто промыл всего его изнутри, вплоть до самых окраинных — и без того разгорячённых — частей организма.
— Какие?
Он просто не мог не спросить.
— Ну, например… — Люччио облизнула губы. На миг потупив взор, как будто застеснявшись, но как-то чересчур театрально. — Нет, я не могу рассказать. Это слишком необычно.
— Расскажите, — почти взмолился Стас.
Если исполнение её грёз подарит ему хотя бы шанс…
— Ну, если так… — Она опустила веки. Как будто гася ресницами подозрительно вспыхнувший в глазах огонь. — Мне бы хотелось увидеть парня обнажённым. Голым. Связанным — или связавшим себя, например, привязав к трубам парового отопления. Увидеть его в беспомощном виде, насладившись тем, как он дёргает путы.
Она вновь пристально взглянула на него.
Из-за отлива крови от мозга у Стаса чуть потемнело в глазах, он кое-как выкарабкался из кресла и направил вебкамеру в центр комнаты. Слегка трясущимися руками начал расстёгивать одежду, смутно сознавая, что раздевается при незнакомке — не обещающей при этом ничего взамен, по сути просто играющей с ним. Но если понимание это как-либо и повлияло на него, то лишь обратным путём — ввергнув в озноб сладкого возбуждения.
Самое сокровенное слетело вниз с его бёдер.
Люччио рассматривала его через прищуренные веки, всего его целиком, видя все признаки его состояния, чётко видя исступление, в которое его ввергла. Губы её приоткрылись на миг, меж ними скользнул кончик языка.
— У вас ведь есть верёвки? — Глаза её почти горели. — Я знаю, есть.
Даже если бы он захотел в этот миг ей воспротивиться, он был бы уже не в силах этого сделать — почти что физически.
Его смущало лишь то, что он не умеет вязать узлы.
— Это ничего. — Голос Люччио был столь сладок, так вяжущ, что от одних этих интонаций Стасу хотелось сделать с собою нечто непоправимое. — Я научу, как…
Инструкции ввергали в своеобразный транс, полуусыпляющий и полувозбуждающий, заставляя чувствовать себя словно в эротическом сне.
— Теперь проведи вот эту петлю под верхней… теперь чуть-чуть затяни, но не до конца, сделанный минуту назад узел… закрепи этот узел на том же месте отопительной трубы, а другие два витка — чуть ниже около батареи.
Шаг за шагом.